Ангелы не курят. Откровения начинающего грешника - стр. 13
Бабушка никогда не запрещала нам быть пионерами. Все ее дети, к слову, и вовсе состояли в КПСС.
– Надо, так надо, – приговаривала она. – Только Бога не забывайте.
По этому поводу я никогда не спорил с ней. Мне было понятно и очевидно. Все было так, как нам объясняли в школе. Моя бабушка верит в Бога, потому что она старенькая, необразованная. Она родилась еще в царской России, а сейчас на дворе конец двадцатого века: прогресс, процветание науки, человек давно в космосе и не видел там никакого Бога. Я со снисхождением относился к бабушкиным заблуждениям, пропуская часть ее рассказов мимо ушей, над чем-то откровенно смеялся. Вот, например, рассказывала, что в деревне, когда она была еще маленькой девочкой, они с мамой из коровьего молока делали сметану и масло.
– Во время поста, помню, даже ложку не оближешь, когда сметану в кадушку перекладываешь, – рассказывала бабушка.
Ну, что за глупость! С дедом они регулярно ходили в единственную действующую в нашем городе церковь. Зачем, мне было не понятно. Дважды в год (через несколько дней после Нового года и потом когда-то весной) дед и бабушка просыпались в полночь, зажигали свечи в своей комнате и крестились, стоя напротив иконы, которая находилась неприметно в углу за дверью. Несколько раз я тоже просыпался в этот момент и по дороге в туалет или на кухню за водой становился невольным свидетелем их ночных молитв. «Вот не спится старикам! О чем они там просят своего несуществующего Бога? Ну да ладно, мне-то от этого ни хорошо, ни плохо, – рассуждал я по-пионерски. – Хорошо, что мы уже не такие, а современные, просвещенные, не наивные».
Однажды, когда дома никого не было, из любопытства я решил посмотреть на этого самого Бога на иконе. На деревянной доске, закопченной и потасканной, размером меньше альбомного листа, не очень искусно был нарисован портрет худощавого молодого мужчины с длинными волосами и бородкой на фоне белого платка. Ничего особенного. Пускай себе молятся, если хотят.
Мы с братом справедливо считали, что нам повезло меньше, чем другим внукам – нашим двоюродным братьям. Им хорошо, они жили отдельно, в других квартирах со своими родителями. Некоторые даже в других городах. Когда иногородние внуки приезжали на историческую родину, их носили на руках. А нас чего баловать, мы же каждый день рядом. В силу этого обстоятельства вицы были только нашей повинностью. Но даже детским умом мы понимали, что дед с бабушкой материально помогают всем одинаково. Это была не жадность, а скорее, обида, что нам достается больше забот, чем остальным.