Ангелы не курят. Откровения начинающего грешника - стр. 12

Это мы сейчас ассоциируем корзинку только со сбором грибов, а тогда это была очень востребованная в любом хозяйстве вещь. Белье полоскали на колоде, поэтому носили его бабы исключительно в корзинах, в долгушках – дрова, с маленькими – на базар и по магазинам. Словом, ходовой товар. Дед как опытный слесарь разработал конструкцию и технологии. Сырья по берегам вятских рек полно. Все плесы – сплошные заросли ивняка. Работай, не ленись. Они и не ленились. Корзинки выходили ладные и крепкие. Бабушка вновь вернулась в занятие из детства – торговлю. По выходным они с дедом стояли на рынке и реализовывали все, что произвели долгими будними вечерами. Дед торговли стеснялся, а бабушка была, как рыба в воде. Все было легально – патент на торговлю, который они получали в горфо, уплачивая налог. Имели официальное торговое место на рынке. На сей раз у государства не было претензий к желанию кулаков честно зарабатывать. Фактически, с этого момента началась их спокойная, а значит, счастливая жизнь.

Корзинки помогли реализовать мечту о собственном жилище. Трое из четверых детей закончили институты при поддержке родительской копеечки на общежитский быт. Даже нас, внуков, плетение корзин приучило к труду. Во время летних каникул нас обязательно брали на заготовку виц. Если б вы знали, как мы с братом ненавидели это дело. Наши сверстники летними днями резвились во дворе на свежем воздухе, а мы, как каторжные, спозаранку отправлялись на реку за вицами. В дни летних каникул, проснувшись поутру, мы с братом первым делом бежали к окну посмотреть, не идет ли дождик. Если за окном было ненастье, мы незаметно от взрослых радовались тому, что сегодня не придется ехать за вицами.

Дед и отец резали их ножами. Мы под бабушкиным руководством обдирали листву с кожицей, а затем раскладывали вицы на просушку. К концу дня готовую продукцию связывали в снопы и вывозили ближе к дому. У деда была лодка «Казанка» с мотором, и пока он был помоложе, за вицами ездили водным транспортом. Это было самым приятным моментом во всем предприятии. Прокатиться жарким летним днем с ветерком по водной глади было здорово! Мы добирались до какого-нибудь плеса и вставали лагерем. Усевшись рядком на бревне в тенечке, начинали драть вицы. Монотонность операции, детская неусидчивость, жара и пауты вынуждали нас возненавидеть народный промысел. Нам позволялось недолго купаться, но потом вновь приходилось садиться за работу. Особой морокой было возвращение домой, тем более, когда на место заготовки и обратно приходилось добираться общественным транспортом. Сейчас не могу объяснить, но тогда было почему-то стыдно. В автобусе то и дело встречались знакомые, и каждый считал своим долгом спросить, что это мы везем и с какой целью. Приходилось что-то нехотя объяснять, оправдываться. Во времена моего детства, в середине восьмидесятых, не очень-то приветствовалось предпринимательство. Помню, однажды какая-то женщина съязвила в автобусе в наш адрес, дескать, вот они, люди, занимающиеся получением нетрудовых доходов. Тогда велась большая пропагандистская компания по борьбе с этим явлением, и словосочетание «нетрудовые доходы» было у всех на слуху. Стало как-то очень обидно услышать такое в свой адрес. Во-первых, особых доходов мы с братом не видели, одни труды. А во-вторых, я был активным членом школьной пионерской дружины и никак не был готов попадать в категорию людей, с которыми наше советское общество вело непримиримую борьбу. Мне очень не хотелось становиться врагом народа.