Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры - стр. 7

(тюркские пограничные марки), быстро сошедшие с исторической арены, но и влиятельные приэгейские княжества, поставлявшие наемников Византии и бросавшие вызов Генуе и Венеции, и эмират Караман, политический преемник Конийского султаната, с которым османским султанам приходилось считаться еще полтора столетия после падения династии Сельджуков Рума. Эти государства оставили после себя архитектурные памятники, и не все они были до неузнаваемости перестроены потом Османами. Пришлось ехать, смотреть и включать этот материал в книгу, иначе поставленная задача не была бы выполнена. Книга стала разрастаться, причем в ущерб именно хрестоматийному османскому материалу.

Я не ставил цель подробно показать эволюцию анатолийской архитектуры на ее ранних этапах, – лишь предоставить читателю возможность увидеть механизмы влияния и векторы развития, проиллюстрировав типичные архитектурные модели наиболее показательными памятниками. Однако в результате очерки скомпонованы по столетиям, – причем по векам привычного христианского летоисчисления. Понятно, что круглые даты календаря (даже мусульманского) для периодизации истории архитектуры не были бы актуальны. Но расцвет государства Сельджуков Рума действительно приходится на I половину XIII в. (Кылыч-Арслан II, подчинивший Конье анатолийские эмираты, умер в 1192 г., битва при Кёсе-даге, «приведшая» монголов в Анатолию, произошла в 1243 г.), монгольское правление Анатолией – на вторую половину того же столетия (на рубеже XIII–XIV вв. из-под власти и Сельджуков, и монголов будут «уходить» окрепшие тюркские бейлики); первый век Дома Османа почти укладывается в XIV столетие (рубежным событием раннеосманской политической истории является ближневосточный поход Тимура и поражение Баязида в Ангорской битве 1402 г.), а взятие Константинополя в 1453 г. задает следующий очевидный (во всяком случае – для европейской историографии) рубеж. Полагаю, что для задач очерков условное, но удобное деление материала именно по «круглым» датам европейского календаря вполне простительно.

В «Предисловии» необходимо затронуть вопрос, с которого начинаются многие книги о Турции и турецкой культуре: о транскрипции географических названий, личных имен и специальных терминов. Возможно, вопреки историко-филологическим реалиям того или иного периода я в большинстве случаев старался передавать имена собственные ближе к турецкому произношению (так Ала ад-Дин становится Алаеддином, а Джалал ад-Дин – Джелаледдином, и т. д.), если, конечно, речь не идет об арабах и персах; то же самое касается специальных терминов