Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи - стр. 179

– Твоя правда. Давай уж две. Только мне с длинными.

Она выбрала и подала ему клетчатую, зелёно-серую, и в бело-голубую полоску.

– Носи.

– Спасибо, мать, – расплатился Андрей.

– На удачу вам, – и вздохнула. – И на жизнь долгую.

Они переглянулись и попрощались с ней молчаливыми кивками. И уже уходя услышали, как кто-то укоризненно сказал.

– Обнаглел краснорожий, а ты попустительствуешь.

Они опять переглянулись, и Эркин невольно улыбнулся. Возражения женщины и слов, что у русских как не было расовой гордости, так и не будет, они уже не услышали.

Когда выбрались из вещевого ряда, Андрей достал сигарету и закурил. Он то дымил не переставая, то мог целый день не курить.

– Завтра надо вкалывать, – наконец, сказал Андрей.

– А послезавтра не надо будет? – съязвил Эркин.

– Послезавтра праздник, говорят. Слышал же, как они все о подарках толкуют. Не будет работы, вот увидишь.

– Значит, завтра на два дня надо набрать.

– У тебя день в день получается? – с легкой завистью спросил Андрей. – А я должаю. Раздал долги, и половины пристройки как не бывало.

– Сладости продай, – усмехнулся Эркин.

– Ни фига! Когда ещё такое привалит! Сам съем! – и захохотал. – Я уж половину стрескал. Вчера кипятку попросил, заварил себе чаю и не отвалился, пока чайник не кончился. А ты?

– Я потяну, – и повторил, передразнивая Андрея. – Когда ещё такое привалит! Ну, сейчас куда?

– Я домой. С хозяйкой ругаться и перегородку ставить.

– А ругаться зачем?

– А фиг её знает. Но я с ней каждый вечер цапаюсь.

– Потому и куртку таскаешь, – понимающе кивнул Эркин. – Боишься, попортит?

– Нет, просто я как намёрзся зимой, так до сих пор… – и совсем тихо. – Да и привык я всё на себе таскать. Ну, бывай.

– Бывай.

Дома Эркин сразу пошёл в кладовку. Как и в сарае раньше, особого порядка тут не было. И он прикинул, что даже и дополнительной полки не понадобится, если всё по-другому разложить. Алиса собралась было во двор, но… мама сказала, что это если Эрик будет работать в сарае, а он стал всё перекладывать и переделывать в кладовке. И Алиса осталась дома. Тем более, что это было даже интереснее. Летела пыль, от которой так восхитительно чихалось, появлялись старые, забытые вещи… И, наконец, во дворе ей не разрешали приставать, даже подходить к Эрику, а дома она могла сколько угодно болтать с ним, приставать и рассказывать. Он же совсем, ну совсем ничего не знал. Даже про Красную Шапочку, про трёх поросят, про Василису Прекрасную, ну, ни про кого. И слушал её, не поправляя, если она начинала смешивать русские и английские слова.

Эркин выпрямился, бросил половую тряпку в ведро и огляделся. Что ж. Всё получилось. Расстеленная перина как раз укладывается от двери до стены, а на день он будет её убирать под стеллаж. Вот, лежит аккуратно, не вылезает. В углу висит куртка, стоят сапоги. Теперь, если кто и зайдёт, то его вещей в прихожей нет. И на нижней полке уголок для его вещей. Трусы, рубашки, носки… Нечего им в комоде рядом с вещами Жени лежать. Пожалуй… пожалуй, и посуду надо. Хоть для виду. Миску, кружку и ложку. Чтобы видно было, что он из своего ест, а то чёрт их знает, к чему они могут прицепиться.