Алымов - стр. 12
Однако, всеобщая эйфория от нахлынувшей вдруг почти не лимитируемой свободы надолго притупила какую-либо бдительность и адекватность массового сознания. Джинн, уже второй раз в этом столетии в
этой стране (первый был в 1917 году8), вырвался из бутылки…
… Теперь, когда спустя три года после своего начала Перестройка неопровержимо доказала необратимость вызванных ею перемен, даже самым закоренелым скептикам стало ясно: возврата к прошлому не будет. Любой более-менее на что-то способный, энергичный и амбициозный, не обязательно при этом высокообразованный и высококультурный житель страны при достаточном желании может теперь стать миллионером, общественным деятелем какого угодно уровня, и, наконец, если очень повезёт – даже и главой если не государства, то хотя бы какой-то его части, либо доходного или просто солидного его ведомства. Новая демократия открывала каждому из хоть в какой-то мере достойных людей широчайшие горизонты, огромнейшие перспективы. А ведь трое приятелей с Крутого Яра имели все основания считать себя не худшими представителями советского народа.
Романтический восторг настолько овладел стоявшими на обрыве друзьями, что им хотелось сейчас обнять весь мир. Свежий речной воздух
пьянил. Дышалось легко и свободно.
Свобода! Слово, которое наши герои с детства ежедневно слышали по
радио и по телевизору, прочитывали на уличных плакатах и праздничных транспарантах, только теперь, казалось, обрело свой истинный смысл. Все трое были искренне убеждены в том, что имеют полное право и возможность воспользоваться предоставленным Перестройкой шансом создать себе и своим близким такое светлое будущее, какое только позволят их способности. Наконец-то в родном отечестве можно стать богатым совершенно честно и открыто!
Элементарная объективность, однако же, подвигает нас обратить внимание читателя на то обстоятельство, что вряд ли хоть одного из этих троих мечтателей можно было бы назвать нищим, как по советским меркам, так и по любым зарубежным. Каждый жил с женой и детьми в приличной квартире, а у Андрея и Аркадия были даже собственные, по молодёжному сленгу, «колёса», а на обычном литературном языке – легковые автомашины, что в Советском Союзе уже само по себе служило символом благополучия. Журналист Иван личных «колёс» не имел, зато был хозяином уютной дачи на живописном берегу большого лесного озера и владел хорошей моторной лодкой. Хотя, в то же время, и богатыми они себя ни в коей мере не считали. Ведь на Западе, как теперь свободно сообщалось в прессе, судьи, журналисты и даже водители автобусов зарабатывали несоизмеримо больше. А в родимой стране, надеясь только на свою государственную зарплату, без помощи родителей, отдавших своим взрослым чадам денежные сбережения всей своей жизни, не видать бы никогда собственного автомобиля Аркадию или дачи с моторкой Ивану (Андрей – не в счёт, уж его-то собственноличные, независимые от родственников материальные возможности были повыше)…