Алымов - стр. 14
Однако, мечты мечтами, планы планами, но если ты несколько часов кряду провёл на свежем воздухе да в хорошей компании, то вряд ли откажешься хорошенько перекусить. И, конечно же, естественно, что наши друзья давно уже исподволь озирались на опушку леса, где ещё утром они разбили большую туристскую палатку. Там у костра суетились молодые женщины, резвились дети. Хоть и говорят, что шашлык – не женских рук дело, но на этот раз жёны, заждавшись размечтавшихся героев дня, решились взять на себя святое действо: аромат популярнейшего яства выезжающих по выходным дням на природу, или, по продвинуто-заграничному – на уик-энды горожан щекотал ноздри так, что, наверное, и каменный истукан не устоял бы. Так вперёд же к доброй чарке и увесистому шампуру! Пора, пора «обмыть» судьбоносное решение. Такую веху в жизни и не отметить по русскому обычаю?!
Но, прежде чем приступить к приятному, трое друзей с озорством школьников и серьёзностью настоящих мужчин, не сговариваясь, по очереди взяли заранее припасённый острый нож и надрезали каждый себе руку чуть повыше ладони – там, где обычно нащупывают пульс, а затем разом соединили между собой три окровавленные раны. Слёз не стеснялись…
В это время небо над горизонтом за лесом слегка потемнело. Более сентиментальному, чем остальные, Ивану вдруг почему-то вспомнилась и тут же забылась не имеющая никакого отношения к происходящему пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке». Откуда-то издалека послышались глухие раскаты грома. Но ни на эти раскаты, ни на далёкие и пока редкие сполохи молний, обещавшие через некоторое время грозовой дождь, не хотелось обращать внимания: пронесёт, поди… Тем более, что в настоящий момент непосредственно над головой сияло яркое солнце, в ближней части леса весело щебетали птицы. Вопросительные же паузы в этом щебетании до беззаботно расслабленного слуха людей просто не доходили.
День выдался поистине чудесный, и его можно было считать удавшимся. Все чувства и помыслы гостей Крутого Яра были устремлены в будущее, навстречу новой судьбе. Судьбе большой и, хотелось верить, прекрасной. А значит – счастливой…
Двенадцать лет спустя
(лето 2000-го)
Дальше этого места Иван Иванович читать не мог, как ни старался взять себя в руки. Устало откинувшись в кресле пассажирского самолёта, он пытался самостоятельно справиться с удушьем, всякий раз накатывавшем на него при вынужденном воспоминании о последнем, пожалуй, безмятежном дне своей жизни. Как ему верили в тот день самые близкие для него на свете люди – дети, жена, друзья! И, что же он наделал…