Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2 - стр. 6

Как Кэр и предвидел.

Он быстро, двумя кинжальными заклятиями перерезал незримые нити «тревожки» и, не скрываясь, в полный рост зашагал дальше. Ждать больше нельзя. К утру от Мельина останутся только груды пылающих развалин.

«Ты должен успеть, ты должен успеть», – твердил он про себя, шагая по большаку. – Пусть мне ещё неясно, что делать, но успеть я должен. Эх, эх, мне сейчас бы того крылана!..»

Ночной тракт был пуст и мёртв. На востоке всходила луна, однако её лик едва можно было различить – невидимый во мраке, впереди поднимался исполинский столб дыма.

А снизу его подсвечивало тускло‑багровое зарево.

Мельин горел.

Воин Серой Лиги (в ней Кэра, одного из лучших разведчиков, знали под именем Фесс) остановился.

«Кажется, пора перестать играть в игрушки».

Он на ощупь вытащил из заплечного мешка маленькую вещицу – оправленный в бронзу кусок янтаря с окаменевшим скорпионом внутри. На первый взгляд – ничего особенного, дешёвая побрякушка; однако Фесс знал, каких трудов и какой крови стоило его отцу добыть эту безделушку на Заокраинном Западе, в тех странах, где никогда не заходит солнце.

Этот предмет способен был в один миг переправить его куда угодно, в любое место ведомой и неведомой Ойкумены, притом Фессу не грозило очутиться в самом сердце скалы или напороться на дерево. Другое дело, что силы талисмана быстро иссякали, а возобновить их можно было либо в Долине, либо там, где сделали оберег.

Фесс сжал его в правом кулаке. Повернулся лицом к едва‑едва тлевшей на дальнем горизонте зеленоватой закатной черте – и медленным речитативом начал заклинание.

Полились неторопливые звуки древнего языка, рождённые в эпоху столь древнюю, что по сравнению с ним казалось юным даже светило. Смысл этих строк давно забылся, отец Фесса, прежде чем погибнуть, провёл немало времени, тщась расшифровать загадочные слова. Безуспешно.

Слоги звучали, точно гулкая медь старинных колоколов. Мир вокруг стал внезапно болезненно, пронзительно чёток; все оказалось словно залито бледным лунным светом, но настолько резким и сильным, что разглядеть можно было даже самую мелкую песчинку под ногами. Все предметы предстали как бы в особицу, не заслонённые, не затенённые другими. Пространство меж ними исчезало, пожираемое невесть откуда рванувшейся Тьмой.

Так всё и застыло – на грани света и мрака. Фесса окружали тени‑призраки деревьев, ноги его попирали серый труп дороги, завёрнутый в саван из пыли, а потом в самой глуби обступившей воина темноты родилось какое‑то движение.

Фесс не выдержал – вздрогнул. Ни о чём подобном записки отца не говорили.