Алмазный фонд Политбюро - стр. 45
Кузьму Обухова Самарин решил навестить утром следующего дня.
Выбравшись на Моховую, Самарин не мог не отметить, что и в его жизни наконец-то началась светлая полоса. Подтверждением тому было то, что его не остановил на Невском солдатский патруль и он без особых проблем добрался до засыпанного рыхлым февральским снегом проулка, где без труда нашел вполне приличный деревянный дом, в котором обреталась семья Обухова. Поднявшись на крыльцо, постучал в обшитую старым ватным одеялом дверь, которая почти тут же распахнулась, и на пороге застыла коренастая фигура хозяина дома.
Удивлению Обухова, казалось, не было предела.
– Господи… простите, Аскольд Владимирович!? – только и смог он выдавить из себя, вопросительно уставившись на гостя. Наконец до него все-таки дошло, что перед ним действительно стоит Самарин, и, обнажив в широченной улыбке все тридцать два зуба, шагнул навстречу: – Вот уж кого не ожидал увидеть, так это вас! Дорогому гостю мы всегда рады.
Облапив Самарина как старого доброго знакомого, Обухов чуток отстранился и басовито произнес:
– Да чего же это мы здесь стоим, как нехристи? Прошу в дом.
И уже в сенях, помогая Самарину раздеться, крикнул в открытую дверь:
– Матрена, встречай дорогого гостя.
На пороге чистенько убранной комнаты, в красном углу которой висели потемневшие иконы с лампадками, застыла невысокая, немного располневшая женщина с тяжелой косой на голове, и Обухов представил жене гостя:
– Аскольд Владимирович Самарин, следователь по особо важным делам. Прошу любить и жаловать. Я тебе о нем много рассказывал.
– Это точно, – подтвердила Матрена, – много доброго наслышана. – И улыбнулась, слегка склонив в поклоне голову.
Самарин уже не помнил, когда в последний раз слышал о себе подобное, и даже закашлялся невольно.
– Я о вас, конечно, меньше наслышан, – откашлявшись, произнес он, – мы с Кузьмой Ивановичем больше о преступниках разговоры разговаривали, но вкус тех пирожков с ливером, которые вы своему супругу в сумку закладывали, до сих пор помню. С тех самых пор ничего подобного не пробовал.
– Так вот и попробуете! – всплеснула пухлыми руками Матрена. – Я вчера два противня напекла. Правда, не с ливером и не с грибами, – вздохнула она, – те грибы, что по осени удалось насобирать, уже кончились, а насчет ливера сами знаете каково по нынешним временам. Сейчас и гнилушке картофельной радуешься. То шанежки из нее напечешь, то для пирожков начинку сотворишь, если, конечно, нашему кормильцу мучицы удается в дом принести, однако, мальцы и тому и другому рады.