Аллочка и строптивый Дед Мороз - стр. 6
Не теряя времени, пока запал творить безумные вещи не рассосался, я установила телефон на парапет и включила камеру, чтобы заснять мой фееричный прыжок. К счастью, мост не такой высокий, иначе я не решилась бы. Но на видео будет казаться, будто я лечу в пропасть – такая смелая и совершенно не скучная!
Еще раз оглянувшись, я смахнула перчатками снег с парапета и, игнорируя кричащее в ужасе сердце, перелезла через ограду. Сапоги неприятно соскальзывали с моста, но я никак не могла отпустить перила и прыгнуть. Борись, Аллочка! Борись! Страха нет. Есть только ты – решительная, сильная, открытая сумасшествию.
– Твою мать! – мужской рык раздался над самым моим ухом как раз тогда, когда я поверила в себя и оторвалась от металлической ограды моста.
Опора ушла из-под ног, и я уже готовилась нырнуть в снежную кашу, но резкий рывок дернул меня назад. Грудь больно уперлась в крепкую хватку мужских рук. Не успела я ни удивиться, ни возмутиться, как меня одним махом вернули на мост и затрясли как тряпичную куклу так, что я зажмурилась, чтобы не потерять сознание от головокружения.
– Ты больная?! – заревел знакомый голос.
Несмело открыв глаза, я увидела взбешенного Гордеева. Он все еще крепко сжимал мои плечи, пронизывая меня насквозь холодным серым взглядом. Черные волосы слегка колыхались на ветру, а брови максимально сдвинулись к остро очерченному носу, что говорило об одном – обладатель этого красивого лица в ярости и, возможно, сам сейчас перекинет меня через ограду вниз.
– Что ты, мать твою, делаешь?! – переспросил Гордеев, тряхнув меня еще пару раз, словно надеясь выбить из меня дурь.
– Совершаю безумство! – жалобно вскрикнула я, вырываясь из хватки нежданного спасителя.
Тот схватился за голову в своей привычной манере и отошел в сторону, широкими шагами меряя мост. Распахнутое шерстяное пальто то и дело вздымалось на ветру, и Гордеев, психуя, одергивал его обратно.
Облизнув тонкие губы, он резко выдохнул и снова подошел ко мне, трясущейся то ли от порыва ветра, то ли от несброшенной порции адреналина.
– Безумство?! – буквально прошипел он, с трудом удерживая в себе поток ярости, – Твою мать! Тебе что, пятнадцать?!
– Почти тридцать, – пискнула я, кутаясь в ворот дубленки.
– Тридцать! Безумство, если у тебя нет тонометра в этом возрасте, а не сигать с моста! – Гордеев снова перешел на крик, и я в ответ лишь пробурчала еле слышно:
– У меня есть тонометр.
И вообще все эти шуточки о надвигающемся тридцатилетии здорово портили мне настроение.
Мужчина шумно выдохнул, издав то ли рык, то ли неразборчивое гневное бурчание. Еще раз глянув на меня, он ненадолго задержался взглядом на моих ногах в колготках.