Алиби для музыканта - стр. 24
– Бриллиант, – поправила Даша. – В переводе с английского «бриллиант».
– Поди ж ты, Бриллиант, – покачал головой священник. – Неужели его родители так назвали? У них, выходит, такая же фамилия? А имя? В святцах такого не припомню.
– Это заимствование из арабского в английский. Означает «господин». Если буквально, получается «Господин Бриллиант».
– Ничего себе махнул, – посмеялся отец Серафим. – И что, никто не возмущался, что он так себя величает?
– Ну, мало кто понимает, а точнее практически никто, значение этих слов. Да ведь это же для красоты, а не ради смысла, – ответила Даша. – Суть жизни музыканта в музыке, эпатаже, им главное производить впечатление чем и как угодно. Популярность, она ведь непостоянная. Её надо поддерживать.
– Да-да, это верно. Только суета это всё и тлен. О душе надо заботу иметь, а не… Ну, не проповедь же мне читать теперь, – улыбнулся священник. – Так вот, слышал я о нем, Славе этом. Что человека убил, опозорился и потому сюда переехал. Живет, ни с кем не общается. Ну, то есть как. Дважды в неделю, по понедельникам и пятницам, наведывается в местный магазин. Это в деревеньке Поземье, где я настоятелем. Придет, купит по списку, расплатится и уходит.
– Пешком? Машины нет у него?
– Нету. Погрузит сумку на санки, да и топает своей дорогой. С местными не общается, в храм не ходит. Бирюк.
– Что такое бирюк?
– Затворник, одинокий молчаливый мужчина по-нашему, – пояснил отец Серафим. – Ну а тебе-то он зачем понадобился? Плохой человек ведь. Человека на машине убил. После такого бы по закону в тюрьме сесть, а он тут, на свободе.
– Я фотограф…
– Ну, это понятно. Вон как свою технику прижимаешь, словно добра молодца.
Даша засмущалась, покраснела. А может, это чай её так разгорячил.
– Мечтаю работать в международном издательстве. Чтобы туда попасть… – и она рассказала, как сама выбрала себе задание, чтобы удивить потенциального работодателя.
– Вот оно что, – задумчиво сказал священник. – Прости, милая, но будь там кто другой, помог бы. Скажем, художник или поэт, отошедший от суетного мира. Но там, судя по тому, какие разговоры ходят об этом Славе, человек очень дурной. Гнилой изнутри. Я тут как-то раз захотел послушать ради интереса его песню. «Дупло» называется. Думал, что про дерево. А там… Господи, прости. Мат-перемат сплошной и такие сальные гадости… Брр! – отца Серафима от воспоминаний аж передёрнуло.
– Ничего, батюшка. Вам и на том спасибо, что помогаете. Я обязательно загляну в ваш храм, пожертвование сделаю, – пообещала Даша.
– Эх, ты, Дарья, – нахмурился священник. – Ты что же, думаешь, я тебе помогаю, потому что номера у тебя на машине московские? Обижаешь. Я за-ради Христа всё делаю, запомни.