Алхимистика Кости Жихарева - стр. 2
– Ты, Пыпа, в обиду не возьми, – сказал Калмык, – но вот подробностей жизни ты не знаешь. Курочкин – специалист экстра-класса, кто бы спорил. Всех исполняет и никогда не попадается. Только он, как бы сказать, такой… чудаковатый…
– А точнее?
– Он, когда дело сделает и деньги получит, – сказал Калмык, – начинает чудить. Всех зачищает: и заказчиков, и посредников, и даже бабушку-связную. Мёртвую зону вокруг себя создаёт – могил этак на двадцать. Потому и не попался ни разу…
– Какой же дурак его нанимает? – воскликнул Дрон, потрясённый гибелью невинной бабушки.
– Вот они самые и нанимают, – сказал Калмык. – Надеются, что успеют его раньше загасить. Курочкин так и сказал журналисту: на мой век дураков хватит! А потом подождал, пока статейка выйдет, да и… Ну, вы поняли.
Быть мёртвым дураком или журналистом никому не хотелось.
– Рукам-ногам калечить, – сказал ожесточившийся от безработицы барсеточник. – Головой пробить. Челюсть заломать…
– Вот ты и ломай, – сказал брат Брусок-младший и подвигал собственной челюстью: ладно ли срослась.
– Хоп, отставить киллера, – решил Пыпа. – Тогда будем заявление на их семейку писать в органы опеки за то, что неправильно сына воспитывают, негармонично…
– Мышцы много, а духовности с гулькин хвост! – уточнил Дрон. – Возьмёт правильного пацана за туловище и начинает этим туловищем его же братву лупить! И ещё хвалит: хороший, мол, пацан попался, жиловатенький, надолго хватит! Где только этому подлому нерусскому приёму научился?
– А не западло будет в органы писать? – обеспокоился Гарик Сатана.
– Нам, пацаны, теперь не до понятий, – сказал Пыпа. – Нужно как-то выживать. Или Костян – или мы.
– А переезжать надо, – подал голос специалист по сейфам Гвоздик. – Валить отсюдова. Вон тамбовские как в Питере кучеряво устроились! А мы что – хуже? Ладно, на Москву не претендую, но есть же и Орёл, и Воронеж, и даже Кирово-чепецк…
Конечно, насчёт Кирово-чепецка это он погорячился, но всё-таки обозначил реальный выход.
– Вот валить – точно западло. От корней своих оторваться, малую родину предать – да ни в жись! – сказал брат Брусок-старший. – Вся беда наша в этой проклятой богатыристике. Не должно быть такой ксивы – однако действует!
Помолчали, представив однажды увиденный страшный документ с подписями трёх васнецовских богатырей и княжеской печатью красного с золотом сургуча.
– Над нами уже смеются, – напомнил Пыпа, чтобы лучше замотивировать компанию. – Говорят, с ребёнком справиться не можем. Скоро сюда иногородние понаедут – из Нижнего Толчка, из Верхних Натоптышей или даже из самого Вкуснятина. Они-то чикаться не будут – ни с ним, ни с нами…