Алекс: на деревню к бабушке - стр. 24

  — Ну и куда ты вдруг заторопился? — лишь подтверждает мои опасения Анатолий.

  — Толь, просто расскажи мне, что за херня у вас здесь происходит… — раздражённо выпускаю я пар от закипевшей крови.

  «А собственно, с чего кипит-то?» — задаюсь вопросом я, но Степаныч не оставляет мне времени поразмыслить.

  — Что такого она рассказала? И уж, Лёш, тебе ли не знать, что всё, сказанное женщиной в запале, нужно делить на два, а заинтересованной в тебе женщиной — спокойно на десять, — усмехается он, даже не меняя расслабленной позы. 

  Он прав. Я это знаю, но всё ещё не могу до конца нащупать причину внезапной вспышки недоверия к своим близким людям.

  — Толь, я знаю, насколько они тебя уважают и… опасаются. Поэтому уверен, что если бы ты захотел, никаких слухов вообще не было бы, — намекаю я на его бывшую службу в силовых органах и статус в местном обществе.

  — И какие выводы из этого ты делаешь? 

  — Вы с ба сочинили эту байку, чтобы прикрыть девчонку. 

  — Молодец, а то я было подумал, что ты со своей второй работой тоже того… потихоньку деградируешь.

  Ага, а тут не намёк. Прямым текстом. За что и уважаю, несмотря на то, что в некоторых вопросах мы с ним принципиально не сходимся.

  — А не проще было поселить её здесь, назвав дальней родственницей? Зачем вся эта хрень с любовницей? Да ещё и в непригодном для проживания доме? — вспоминаю я маленькую обветшалую постройку.

  — Ну почему же непригодную? — опровергает мой вывод Анатолий. — Жить можно. Другое дело как, и что более важно, почему? Есть соображения?

  — Она отказалась?

  — Бери пирог, даже на полку не нужно лезть, — кивает мой практически дед на лежащий на блюдце аппетитный кусок десерта. — Анечка чудесно готовит.

  — Толь, а можно подробности, у нас же здесь нет прослушки? — игнорирую я его деликатный посыл и настаиваю на переходе с иносказаний и недоговоренностей к сухим, чётким фактам.

  — А зачем, Лёш? — невозмутимо интересуется он, запуская во мне ещё больший приступ раздражения.

  — То есть? У вас под боком живёт девушка с явными проблемами в прошлом, да ещё и не одна, а с ребёнком. Живёт уже полгода, а вы с ба даже не считаете нужным ввести меня в курс дела.

  — Так не маленькие уже и пока, слава богу, в здравом уме, зачем беспокоить тебя лишний раз? Своих забот, поди, хватает, — с чувством выполненного долга и маленькой, но показательной мести, той самой, которую подают холодной, подводит итог Анатолий Степанович.

  — Потом перескажешь это ба? Ты бы ещё на телефон снял! — недовольно цежу я.

  — Зачем на телефон? У меня ж камера, — тыкает он себя в пуговицу на рубашке.