Алекс: на деревню к бабушке - стр. 26

  — Нет. Это я тебя прошу. Аня и так всю дорогу извинялась, что стала причиной вашего разлада с Дарой.

  — Дорогу куда? — выхватываю я важное.

  — Домой. Твой допрос — это совсем не то, что ей сейчас нужно.

  — Хорошо. Признаю. Перегнул, но мне совсем не нравятся ваши шпионские игры. И я хочу, чтобы в подобных случаях меня вводили в курс дела.

  — Вот и ввели, — душевно улыбается мне ба, чувствуя свою абсолютную правоту. — Ладно, пойду договорюсь на завтра с Толей. Нужно съездить за продуктами в город и так, по мелочам накопилось. Я рада, что ты приехал. Очень, — подходит ба ко мне, приобнимает за шею и забавно трётся щекой о макушку. — И я рада, что ты в порядке, Лёш. По нынешним временам уже счастье. Ешь пирог. Вкусный. Как ты любишь, — вручает она мне блюдце и отправляется в гараж к Анатолию.

  Мягкий и тонкий слой теста перемешивается с густой тягучей сладостью клубничной начинки. Пропорции идеальны. То, что точно бы оценил Габриэль и чему научил меня.

  Делаю глоток уже давным-давно остывшего чая. 

  Чёрт! 

  Этот вечер должен был быть совсем другим.

  Каким?

  На секунду прикрываю глаза, и меня коротит от картинки, подкинутой воображением.

  Ань, ну что ж так всё сложно-то?

  Хотя… Дружеский визит? Ещё не так чтобы очень поздно. 

  Мы же соседи. Почему нет? 

  Как она вообще там живёт, да ещё с маленьким ребёнком? 

  Вода? Электричество? Отопление? Перебираю в уме жизненно важные вопросы, покидая особняк, и осторожно, отогнув ветки разросшейся живой изгороди, ныряю в соседский сад. 

  Подсвеченная телефоном дорожка выводит меня в небольшой дворик, освещенный тускловатым светом из окон дома и яркой, уже довольно высокой луной.

  Рефлекторно вырубаю подсветку, потому что на противоположной стороне двора замечаю её.

  Низкий табурет с приличных размеров тазиком и кучей постиранного белья, и девушка, встряхивающая на весу белоснежную простыню.

  Аня приподнимается на носочки, руки тянутся вверх, чтобы не запачкать ткань об землю, перекидывают простыню через высоко натянутую верёвку.

  Меня коротит повторно.

   От задравшегося вверх халатика, силуэта ног, подсвеченных луной, внезапно яркой меди волос на фоне ночного неба, от того, что желание обнять, прижать, зацеловать сталкивается с настолько же сильным — остаться в тени, чтобы не вспугнуть, и смотреть, смотреть, смотреть.

  Она же справляется с первой вещью, разворачивается, наклоняется к тазику за следующей и окончательно выбивает меня из равновесия своей ох*енной грудью в разошедшейся в стороны горловине халата.

  Смотреть?..