Алазуат. Возрождение - стр. 17
Чем ближе к бывшему дворцу Себастьяна они подходили, тем сильнее было свечение. Оно не было постоянным, а совершало, на первый взгляд, хаотичные движения пучками света, но если присмотреться по внимательнее, то можно было заметить, что эти полосы фиолетового света двигались в заданных направлениях и периодически появлялись в одной и той же точке. Это настораживало, но понять что-то большее не представлялось возможным, поэтому группа из четырёх человек двинулась дальше, на встречу своей судьбе.
– Ал, слушай, я никогда не говорил этого вслух, но сейчас, когда мы не знаем что нас ждёт, я хочу, чтобы ты знал, что я благодарен тебе за то, что ты появился в моей жизни. Ты предал ей смысл и сделал моё существование терпимее. Спасибо.
– Эй Джей, ты в последнее время слишком сентиментальный и ты уже благодарил меня. Я, так-то тоже рад, что у меня появился самый лучший друг. На тебя я могу положиться, как ни на кого другого. И лишь благодаря тебе я столько времени пробыл принцем, но больше… Я хочу, чтобы твоя жизнь была полна счастья. Да…
– Вы как две барышни. Ещё ничего не понятно, а они уже прощаться вздумали, – взбешённо проворчал Крис.
Оба парня еда заметно вздрогнули от прямой и язвительной речи Роуза. Оба они желали сказать что-то большее, потому что на данный момент для них двоих не было никого ближе, а эти последние моменты хотелось провести с кем-то близким и способным понять всю глубину слов и потаённый смысл, заложенный умышленно. Джонатан хотел озвучить гораздо больше, чем сказал, хотел объяснить почему для него так важно было дать Алану понять кем именно он является ему и не имея другого способа и такого мужества, Джонатан начал мысленно рассказывать другу свою небольшую историю:
– «Пятнадцать лет назад я был ещё ребёнком, пять лет от роду. Я ещё учился осознавать себя, но уже давно понял, что расстраивать отца, Роберта Холста – себе дороже. Отец уже был генералом, не смотря на свой возраст ему пришлось возглавить императорское войско вместо своего отца. Эта должность требовала суровости характера и неизмеримой силы духа, иначе было не выжить даже рядовому солдату, что уж говорить о генерале армии. На его плечи легла тяжёлая ноша. Он занимался тренировкой рекрутов, отвечал за стратегию и ход боя, убивал и видел, как убивали его подчиненных и друзей. Пусть он изначально и не был столь суровым и требовательным человеком, но занимаемый пост не оставил ему выбора и в двадцать четыре года он был уважаемым и устрашающим мужчиной со стальной закалкой. Однако такой страх он наводил не только на солдат в армии, но и на своих домочадцев, в особенности на своего единственного сына – меня. Судьба распорядилась так, что собственная мать не желала знать меня, а всё из-за того, что брак между Грейс и Робертом был по договоренности. Её выдали замуж в шестнадцать лет, и она явно была против, но её мнения никто не спросил. Покинув родной дом ещё девочкой, в семнадцать лет она уже родила наследника – Джонатана Холста, но полюбить ребёнка от мужчины, что по слухам в первую брачную ночь был груб с ней, была не способна. И лишь покинув чрево своей матери, я лишился материнского тепла, а любви так и не познал, меня вырастила кормилица и служанки, которые и рассказали мне эту неблаговидную историю моих родителей. Отец не интересовался мной до пяти лет, но как только я немного подрос и был способен держать в руках деревянный меч, отец занялся моими тренировками, что немногим отличались от армейских. В первое время я был несказанно рад тому, что хоть один из родителей обратил на меня внимание, но уже скоро поняв, что раньше было лучше, стал всячески избегать Роберта, что получалось практически никогда, ведь за мной были приставлены служанки и охрана. Так и начались суровые будни, я тренировался до изнеможения и кровавых мозолей, а за невыполнение поставленных задач был бит палками или плетью. Мои детские слёзы и мольбы никогда не давали положительного эффекта, только отрицательный. И как-то раз отец провёл со мной беседу, которую я помню слово в слово: