Алая лента - стр. 5
«Чистые руки – залог чистой работы» – еще один любимый девиз. Еще бабушка бормочет: «В хозяйстве все пригодится».
И если случается что-то плохое, она пожимает плечами и говорит: «Все лучше, чем мокрой селедкой по лицу!»
Я никогда не любила копченую рыбу. Ее запах стоял в доме несколько дней, и в ней всегда попадались кости. Даже когда бабушка говорит: «Не волнуйся, она без костей». А потом начинаешь задыхаться, когда одна из тонких костей застревает в горле. И необходимо взять салфетку и аккуратно вытащить ее, не привлекая к себе внимания других за столом. Вытащить, положить на тарелку и не смотреть на нее до конца трапезы. Стараться не смотреть, хотя знаешь, что она рядом.
Здесь, в Биркенау, я решила видеть только то, что хочу. Каждая секунда из прожитых мной трех недель была ужасной, намного хуже любой селедочной косточки. Я чувствовала себя какой-то бездушной куклой, которую толкают то туда, то сюда, заставляют ждать, стоять, идти, сидеть на корточках. Я не находила слов, чтобы спрашивать о том, что это за место и что здесь творится. Впрочем, мне не хотелось знать ответы. Теперь, оказавшись в швейной мастерской Марты, я вдруг снова почувствовала себя живой, вдохнула свежего воздуха. Забыла о том, что окружало меня. Мир сузился до платья Карлы.
Итак, с чего же начать?
Первая примерка уже в четыре. Невозможно. Придумать фасон, выбрать ткань, раскроить ее, сметать, отпарить. Я собиралась провалить испытание, как и ожидала Марта.
«Не думай о том, что можешь потерпеть неудачу, – сказала бы моя бабушка. – Ты можешь сделать что угодно. Кроме выпечки. Тосты у тебя паршивые».
Я стояла в близком к панике состоянии и чувствовала на себе чей-то взгляд. Это Белка смотрела на меня, склонившись над гладильной доской. Скорее всего, смеялась. А почему нет?
Я повернулась к ней спиной и потопала в своих дурацких, слишком больших башмаках к полкам с тканью. Подошла ближе и моментально забыла о Марте с ее угрозами. До чего же радостно и приятно было видеть цвета, кроме коричневого. Три недели ничего, кроме древесно-коричневого, грязно-коричневого и других, слишком ужасных, чтобы вспоминать.
Теперь перед моими глазами предстал целый калейдоскоп ярких красок. Марта сказала, что Карла – блондинка. Что же мне выбрать для блондинки? По контрасту с царящим во всем Биркенау коричневым первым мне в голову пришел зеленый. Блондинкам идет зеленый. Я начала подбирать оттенок. Там был мшистый темно-зеленый бархат. Светло-зеленый шифон, блестящий, как в серебристом лунном свете. Яркая хлопчатобумажная зеленая ткань с узором из листьев. Атласные, словно светящиеся изнутри ленты… И мой любимый изумрудный шелк, напоминающий прохладную воду под пестрыми деревьями.