Акведук на миллион. Приключения графа Воленского - стр. 23
– Вы вот водочки-с еще и не выпили-с, а уже письма читать. – Мосье покачал головой.
Я вытер руки салфеткой, взял сложенный вчетверо листок, скрепленный сургучом, и поднес к лицу. От бумаги исходил тонкий запах духов. Я сломал печать. Две короткие строчки, написанные женской рукой, заставили трепетать мое сердце.
«Мой милый друг! Надеюсь увидеть вас нынче же вечером!» В нижнем левом углу стояла подпись – «L’Autruchienne»11.
– Австриячка! – воскликнул я и выскочил из-за стола, едва не опрокинув дроздов.
Я схватил рюмку с подноса, единым духом осушил ее и прошелся по комнате, будучи не в силах усидеть на месте, – так прочитанное обрадовало меня. Письмо написала Мария Антоновна. Однажды я заметил, что ее имя созвучно имени казненной Марии-Антуанетты. «Надеюсь, моя судьба сложится не так трагично, как судьба L’Autrichienne»12, – сказала княжна Нарышкина.
– Это не австриячка-с! – раздался голос мосье Каню.
Каналья имел наглость заглянуть в письмо!
– Что значит – «не австриячка»?! – возмутился я.
– То и значит-с, – буркнул французишка. – Письмо подписала какая-то сука-страус, а не австриячка-с!
– Жан, что ты несешь! Еще какую-то суку-страуса выдумал?!
– Австриячка-с пишется «L’Autrichienne», – возразил Жан. – А здесь написано «L’Autruchienne».
Я заглянул в письмо: Жан оказался прав.
– Впору шампанское пить, дружище, – улыбнулся я.
Конечно! Княжна подписала письмо этим прозвищем, заменив одну букву, отчего «австриячка» превратилась в «суку-страуса». Намеренная ошибка подсказывала, чтобы я был смелее и настойчивее в своих устремлениях.
– Вот что, дружище, – велел я камердинеру, – ступай и проследи, чтобы к вечеру привели в порядок парадный мундир. И еще. Где чашечка?
– Сей момент определю в сервант-с, – ответил Жан.
– Возьми бутылку вина, самую лучшую, – велел я. – И пошли в дом графа Строганова Александра Сергеевича. С запиской: «Его высокопревосходительству Николаю Николаевичу Новосильцеву». А к вечеру приготовь карету, на бал поеду…
– А я? – жалким голосом протянул Жан.
– А ты повезешь! – рявкнул я.
– Сударь, возьмите извозчика-с, – взмолился французишка.
– Ты и будешь извозчиком! – отрезал я.
Я прибыл в «Новые Афины»13 с большим опозданием. И сделал это нарочно, чтобы проучить княжну Нарышкину. Скинул верхнюю одежду лакею, повернулся к лестнице и увидел… Михаила Федотовича Каменского. Военный губернатор стоял боком ко мне и меня не замечал.
«Вот совпадение! – подумал я. – Дойдет до того, что прав окажется Николай Николаевич, я еще и на свадьбу фельдмаршала приглашу!»
Едва я припомнил слова Новосильцева, как и он появился собственной персоной. Я открыл рот, чтобы поприветствовать старого друга, но вовремя умолк. Не заметив меня, Николай Николаевич подошел к Михаилу Федотовичу, взял того под локоть и повел вверх. Они поднимались по лестнице, о чем-то переговариваясь. Злость закипела во мне. Новосильцев решил выведать у военного губернатора сведения о заговоре, а меня и не подумал посвятить в свои планы!