Актёрский роман - стр. 9
Своей машины у него не было из принципиальных соображений. В две тысячи шестом на съёмках фильма «Стервецы» в Даугавпилсе он сел за руль и попал в аварию. Погибла переводчица Лазарева из Ялты; после больницы, операции и пластины в голове он даже не мог вспомнить её имени – только лицо с бессовестными глазами. Она приходила к нему в минуты его отчаяния и спрашивала: «Что же ты со мной так, Паша?!» И каждый раз он испытывал такое огромной чувство вины, что хоть в петлю лезь. Никому не говорил об этом, даже Бельчонку, потому что она не поняла бы, а приревновала; только часто разговаривал с Лазаревой и называл её Светкой или Котей. Получалось, она одна его понимала. И то, что он на некоторое время забыл её, естественная вина Бельчонка. С тех пор он предпочитал общественный транспорт и услуги Базлова, который мастерски водил свою железную «бешку».
Бельчонок жила в Черёмушках, где он двенадцать лет назад купил ей четырехкомнатную квартиру. Сам же он предпочитал свою берлогу – «двушку» на Балаклавском, где отлёживался после съёмок и душевных пертурбаций; семья для душевных страданий не годилась, потому что за последние два года Бельчонок сильно изменилась: утратила ту душевную чуткость, которая когда-то грела Анина, стала грубее, требовательной, а главное, перестала извиняться за скандалы. Замирения носили характер явного закрепощения или отнесённого возмездия; и Анин хлебнул семейного счастья по полной. Все её претензии были связаны с профессиональной неудовлетворенностью, и Анин мало в чём мог помочь, разве что ролями, но и здесь, естественно, было не всё так просто, потому что Анин просить не умел и не любил, киношники воспринимали просьбы как слабость и всенепременно пытались воспользоваться ситуацией в своих целях.
Анин прошёл на улицу Косыгина, поймал частника.
– Два «косаря»! – нагло прокричал водитель, хитро поглядывая из-под кепки.
Мокрый снег летел косо, и водитель даже не опустил стекло, что само по себе уже было невежливо.
– Запросто! – так же громко ответил Анин и ввалился на сидение рядом.
Нехорошее предчувствие, посетившее его, но он отнёс его на счёт мелких неприятностей и постарался о нём не думать.
До поворота на Мичуринский проспект они ехали молча. Потом водитель, кряхтя, завозился на своём месте и стал поглядывать.
– А я вас узнал, – сказал он.
Анин покосился. Затылок у водителя оказался складчатым, а лицо – самоуверенным и глуповатым, на нем явно читалось сожаление, что мало слупил со знаменитости.
– Ну и как? – не менее глупее спросил Анин.
– Да никак, – весело ответил водитель.