Академка Поневоле - стр. 16
– Как делишки у трусишки? – спросил он, растягивая длинный рот в улыбке. Затем туда отправилась маленькая канапешка с кусочком рыбки и оливкой.
– Отлично, ничего не скажешь.
– Тебя Верóника достала? Выпей, чтоб тоска отпала.
– Плохая рифма, если честно.
Парень пожал плечами. Кажется, ему всё равно. Я пригляделась: под вуалью на лбу у него – россыпь угрей. Странно, что только с правой стороны. Ещё привлекла внимание одна деталь: у парня были разные глаза: один янтарный, а второй, под вуалью, зелёный, как его волосы. Интересная изюминка.
– Она милее, чем хочет такой казаться. Это всё понты покрасоваться, – пробормотал он, глядя в сторону девушки.
– А откуда ты это знаешь?
– Это всё лишь кожура, а она – моя сестра.
– Сестра?! Вот эта вот… Вы же не похожи!
– Из рóда в родá в семье не без урода.
В руке у парнишки возникло зелёное яблоко, которое он звучно откусил и принялся с таким наслаждением жевать, что мне тоже захотелось поесть фруктов, хотя мой желудок уже под завязку был набит овощами с предыдущего стола.
– А ты всегда в рифму говоришь?
– Иногда так, иногда сяк. В общем, когда как.
Он довольно гыгыкнул и потряс свободной от яблока рукой. Из пиджака полетели блестки, а затем выползла голова… гуся?
– Ч-что?
– Это мой друг – мистер Пук. – Парень поцеловал гуся в клюв и погладил по голове, скармливая остатки яблока вместе с огрызком птице. Кошмарное зрелище. Хотя в нашем приюте были и гуси, которых мне регулярно приходилось пасти. – Ну же, мистер Пук, не бойся, обратно ко мне в рукав заройся.
– Почему ты дал своему питомцу такое странное имя? – спросила я, когда гусь вновь исчез непонятным для меня образом в рукаве пиджака.
– А он пердит, жрёт и спит. Прямо как его хозяин, который целый день лежит.
Я невольно хихикнула.
– Рифмовать глаголы – дурной тон.
– Виноват, но почту за честь услышать от тебя сладкую лесть, – он несуразно поклонился, едва не касаясь своими волосами плитки на полу.
– Ладно, твоя манера речи и… твой гусь весьма интересны и делают из тебя неординарную личность. Как же тебя зовут?
– Лаззияр Астапоор. Почти как запор, – не без грусти в голосе добавил он.
– Да не слушай его, он врушка, – к нам приблизился Аксель, который, между прочим, не соизволил приодеться к ужину. – Мы все зовём его Лягушкой.
Лаззияр просиял, подпрыгнул на месте, захлопав в ладоши.
– А ты фишечку усёк и попался на крючок.
Аксель закатил глаза.
– С тобой пообщаешься – стихи начнёшь писать. Румпелина, – он обратился ко мне, – ты потрясающе выглядишь. Такое роскошное платье! Мне кажется, ты выглядишь наиболее изящно среди всех собравшихся здесь дам.