Академия родная - стр. 38
«По самолётам!» Вваливаемся в знаменитый «Ан-2», тесный и грязный. Изнутри «кукурузник» похож на перевернутую лодку или мотоциклетную люльку, если в них прорезать окошки-иллюминаторы. Наше отделение из самых рослых-толстых, нам прыгать первыми, к нам же залазит Бог. Весело болтает с прапором-механиком, что будет работать у нас выпускающим – хлопать очередного прыгуна по плечу с воплем «Следующий! Пошёл!!!» Или давать пинка, если следующий отказывается пойти, куда его послали. От весёлой болтовни бывалых дядек наше настроение не улучшается. Руки слегонца дрожат и самопроизвольно ощупывают кольцо главного купола, кольцо запаски, аварийный нож-стропорез и новый автоматный патрон в кармане на счастье… Будто бы в этой пуле моя смерть, как в иголке у Кощея Бессмертного, и поэтому нераскрывшийся парашют не имеет никакого отношения к моему организму. Самолёт громко чихает, из его «горшков»-цилиндров фонтаном вылетают мелкие капельки авиационного бензина. Этот «дождик» густо окропляет крылья и стекла иллюминаторов, даже внутри самолёта начинает нестерпимо вонять топливом. Это уже авария или так надо?! И тут двигатель оглашает окрестности бодрым рёвом. Летун чего-то кричит по рации, потом даёт ориентировку выпускающему – до начала десантирования двадцать минут. Особо полетать не получится.
Самолёт трогается с места. О чёртовы кочки! Каждый бугорок своей задницей чувствуешь. Никакого тебе эффекта нежного взлёта, какой бывает на взлётной полосе в гражданском авиалайнере. Там слегка, нежно вдавит в кресло, и земля начинает бешено удаляться, как в кино. А тут самолётик скрипит и прыгает по полю, словно неуклюжая, укушенная слепнём корова. Скорость почти не растёт, растет только рёв двигателя и нестерпимый вой пропеллера. Вдруг тряска прекращается, и вы довольно долго не можете понять – это самолет выехал на кусок асфальта или же и впрямь оторвался от земли. Вместо двери водителькую кабину (если носовую часть можно назвать кабиной) отделяет ситцевая шторочка нараспашку. Через лобовое стекло видно, как на вас стеной несётся опушка леса. В такой ситуации действительно лучше бы взлететь. Словно прочитав ваши мысли, пилот тянет штурвал на себя, словно собираясь изнасиловать приборную панель. Самолётик идёт вверх, едва проскользнув над верхушками деревьев. Теперь сомнений нет – мы в воздухе. Высота растёт медленно, вскоре скорости совсем не чувствуется, хотя здорово чувствуются воздушные ямы и каждый самолётный манёвр. Чувствуются тем местом, на котором сидишь. Где-то внизу застыл городок Бирштонас, какие-то литовские хутора, леса, поля, извилистая река Нямунас-Неман и прочая лепота. Красота! Забыв на короткие мгновения, что скоро наружу, народ выворачивает шеи и таращится в иллюминаторы.