Академия магии. Певица на войне - стр. 60
лёжа на земле. Ее рука — в начинавшей запекаться крови и стягивающемся порезе. Останется шрам. Я осмотрелся. К нам бежали истинные, вокруг шло сражение. Оборотни кидались на драконов, рвали их крылья, цеплялись по несколько в чешуйчатые глотки. Вокруг царил хаос и дикий запах разной крови. Он дразнил рецепторы, заставляя хищника во мне поднимать голову, захватывать контроль над телом.
— Это они виноваты в состоянии твоей айне! — шептал мне голос внутри, и я поддался.
— Только оборотни, только враги, ты понял? — мой тихий шёпот, разговор с самим собой из последних сил.
— Дааа, — услышал я удовлетворённое, жаждущее в голове, и снова красная пелена безумной жажды и голода.
Я видел сквозь неё, как мои руки ломали шею, рвали ее, впивались клыки в кожу, выпивая досуха. Один, пять, двадцать, тридцать семь, уже не допиваю, впрыскиваю свой яд с клыков, обездвиживая, и делаю пару десятков глотков. Мало для того, чтоб убить, но вот ослабить, это пожалуй возможно. Пятьдесят, семьдесят. Войны кончаются, от меня бегут с дикими воплями о дьяволе и исчадье Ада. В горле кровавый ком. Я чувствую ее запах повсюду. На моем теле, руках, языке.
Везде сладость, витают в воздухе металлические частички крови, оседая на кончике языка при вдохе через рот. Истинные приводят в себя Оксану, занимаются лечением раненых, но не смотрят на меня. Я повернулся к ним и, сделав шаг, моя нога увязла в кровавой луже. Я опустил взгляд и замер, увидев своё отражение в кровавой луже, посреди запачканного красным снега. Чудовище... длинные клыки и когти, порванный серебристый пиджак в разводах гранатового сока. Все губы и подбородок в крови, стекающей до сих пор по моей шее на когда-то белоснежную рубашку с серебристыми вензелями. Я ужасен... Отвернувшись, я зачерпнул горсть снега кровавыми пальцами и растер мягкий и холодный пух по лицу и губам. Я остервенело втирал уже красный комок, пытаясь хоть немного отмыться. Горячие слёзы потекли по щекам, смешиваясь с ледяным куском воды и чьей-то кровью на моих руках. О богиня... за что ты создала меня таким чудовищем…
— Артур.
Этот голос, еле слышный, скорее сип, нежели звук. Я дернулся и замер, не хочу поворачиваться, не хочу, чтоб моя айне видела меня в таком виде. Не хочу, чтоб моя любимая меня боялась....
Я замер, сжав в руках снежный комочек, стиснув зубы и зажмурив глаза. Спину держал как можно ровнее, это мне обязательно поможет справиться со всем...
— Артур, подойди.
Снова мое имя из ее уст, будто не просто шепчет, будто поёт. Будто песня ветра шепчет. Я глубоко вдохнул и резко повернулся, ловя ее взгляд на себе и высматривая в нем... что? Омерзение? Боязнь? Но там не было ничего и отдаленно похожего на подобные чувства. Там была любовь и благодарность. Она еле заметно приподняла краешек бледных губ в подобии улыбки и протянула ко мне трясущиеся от слабости руки.