Академия магии. Певица на войне - стр. 30
— Как же приятно, даже если это просто иллюзия моего воспаленного сознания. — Голос Эдварда был хриплым, тихим, еле слышным, с больным скрежетом.
— Эдвард! Ты очнулся, наконец-то! — Я прижала его голову к себе.
— Оксана? — Он раскрыл глаза, в которых плескались удивление и радость, сменявшиеся болью и отчаянием. Я все так же не чувствовала его, не ощущала нашей связи, но его эмоции отражались в глазах.
— Что ты тут делаешь? Как ты сюда попала? Зана тебя все-таки поймала?
— Что? О чем ты? Причем тут королева оборотней?
— Это все она! Ей нужна была ты как рычаг давления на нас, твоих мужей. Она помешалась.- Он закашлялся, совсем не здорово, с надрывами. — Как ты попала сюда? Эта клетка сделана из антимагина, металла, который блокирует магию извне и мой ошейник. — Он коснулся обруча, который впивался в его горло. — Сюда невозможно проникнуть.
— Актулу. — Одно слово — и глаза Эдварда раскрылись в удивлении.
— Ты пошла на это? Зачем? О Тика!
Он прикрыл лицо руками, измазанными ржавыми подтеками, то ли пряча от меня свое потрясение, то ли закрываясь от ситуации.
— Все будет хорошо, Эдвард, они нас вытащат.
Его надорванный смех, будто сиплое карканье, и по моему телу прошел холодок страха. Не смех, скорее, усмешка над судьбой.
— Мы все здесь умрем. Какими бы сильными они ни были или умными, они не знают, где мы. Не знают, в чей капкан идут. — Обреченность так и сквозила в рваном голосе. Будто легкие разрывает изнутри когтями. Выбивает эти слова из его гортани.
— Эдвард, мы справимся.
Я обняла его, закутывая в свои объятия, плащ и крылья. Одежда тут же пропиталась влажной кровью, которая не подсыхала в этой сырости. Такой холодный. Тело сотрясала мелкая дрожь. Коснувшись его лба своим, поняла, что дрожь эта точно болезненная: его лоб горел.
— Не справимся, — тихое, обреченное. Он обнял меня и уткнулся в мою шею.
— А я говорю справимся! Мы же сильные и вообще бессмертны.
Корила себя за свой поступок, боясь признаться самой себе, насколько сглупила. Если быть совсем честной, не думала, что со всеми своими силами мы можем оказаться в такой ситуации. Расслабилась в чувстве собственного превосходства. Думала, найду Эдварда и вытащу сама. Делов-то!
Грудную клетку ломало осознанием, скручивая ребра, будто выворачивая их из надрывов кожи.
— Справимся, справимся, точно справимся. — Я повторяла одно и то же, будто мантру, мерно раскачиваясь на месте, обнимая Эдварда. Уговаривала саму себя. Нужно лишь верить, хотя что нам остается?
— Прости меня, Оксана. Это все из-за меня. — Эдвард поднял подрагивавшую руку и провел по моей щеке разбитыми костяшками. Нежно, еле касаясь. Я чувствовала как тягучая кровь остается на коже, вмазываясь в нее и оставляя всепроникающий холод.