Агорафобия - стр. 10
Все вздохнули и выпили не чокаясь.
***
– А моей подруге, – это заговорила красивая дама, – в детстве цыганка нагадала смерть от осы. И экстрасенс тоже предсказала: остерегайтесь большого полосатого насекомого… Вообразите, так и вышло!
Все замолчали, даже руки с бокалами застыли в воздухе.
– Позвольте, – в полнейшей, гробовой тишине, кашлянув, сказал человек со шрамом. – Вы, кажется, новенькая? Вы нарушаете устав…
– Устав, устав! – закричали все гневно и повскакали с мест. Иван Кирсаныч удивился, как обозлили гостей слова дамы. – Какая наглость! Из-за осы!
– Из-за осы, – подтвердила красивая дама. – Но выслушайте же до конца. Подруга с мужем ехала в машине из гостей. И вдруг вскрикнула таким диким голосом, что муж от неожиданности резко вывернул руль. Он, конечно, был изрядно пьян – а тут, вообразите, ещё под ухом кричат. Машина опрокинулась на пассажирскую сторону… А муж потом действительно обнаружил осу: она-то и испугала жену, влетев в открытое окно.
Концовка истории вполне пришлась по душе присутствующим. Даме даже поаплодировали.
***
– Нет, что ни говорите, а всем им очень повезло, – с вызовом заявила блондинка (очень во вкусе Ивана Кирсаныча, он ей всё подкладывал колбаски). – Секунда – и не успели толком ничего понять. Многие предпочли бы такую лёгкую смерть. И звучит красиво и трагически, правда? «Погиб в автокатастрофе». Не то что, скажем… умер от свиного гриппа. Фу!
Можно быть роковой красавицей, – развивала она свою мысль дальше, – но, представьте, красавице на голову падает сосулька. Все спрашивают друг друга, из-за чего она умерла. Им говорят: из-за сосульки. Хи-хи, сосулька. То есть, потом спохватятся и состроят траурное лицо, но первая реакция будет именно такая. Вот ужас, правда?! У всех в памяти ты навсегда останешься ассоциированной с сосулькой. Или со свиным гриппозным рылом.
И блондинка мечтательно нараспев повторила:
– То ли дело: «Погиб в автокатастрофе…» Или: «Погиб под колёсами автомобиля…». Тоже романтично.
Её речь вызвала большое одобрение у всех, только соседка в платочке загрустила. Тихонько тронула Ивана Кирсаныча за руку.
– Как вы думаете, моему Костику ведь не было больно, правда? Он тепло был закутан, тогда зима была, – она начала перечислять, загибая пальцы: – Сначала маечка (от крови и грязи так и не отстиралась). Рубашечка клетчатая с начёсом, пуловер с зайчиком, жилетка двойной вязки. Шубка мутоновая, штанишки стёганые… Вот я всё думаю: Костику не было очень больно, правда? Жилетка-то двойной вязки, – особые надежды женщина возлагала почему-то на жилетку.