Агент Утопии - стр. 11

– Он вступает в силу, если в течение месяца со счёта будет снят хотя бы цент. Если нет, то по истечении этого срока, договор аннулируется, и стороны остаются при своих.

– Странные условия, – заметил Ханк.

– Это удобно как раз в таких случаях, как аукцион. Если кто-то перебьёт ставку, вы ничего не потеряете.

– И ваше правление согласилось на такую гигантскую сумму под залог единственной планеты?

– Ну что вы, мы бы дали и больше. Одни только биотехнологии Утопии оцениваются экспертами на порядок дороже. Но утопянин довольствовался суммой в семь миллиардов. Так что мы долго думать не стали.

– Собираетесь прибрать их к рукам?

– Это не наш бизнес, – пожал плечами информатор. – Мы лишь хотим заработать на процентах.

– Или на перепродаже?

– Нет, только на процентах. Мы вовсе не надеемся заполучить Утопию.

– То есть?

– Вы не знаете утопян, – усмехнулся клерк. – Они ни за что не продадут свою родину. У них должны быть веские основания верить, что они смогут вернуть кредит. Уверяю вас, тут заваривается нечто особенное.

На обратном пути из машины Ханк позвонил шефу и вкратце передал разговор, заметив что утопянин согласился на семь миллиардов, хотя мог получить много больше.

– Ничего удивительного, – пояснил Порхе. – Зачем им брать на себя лишние выплаты. Ни я, ни Левко, не полномочны распоряжаться самостоятельно суммами больше пяти миллиардов. Если мы не успеем получить разрешения от своих боссов, мы проиграем торги. Пожалуй, я сейчас же запрошу Лондон о снятии лимита.

– Но вы же не станете торговаться до таких высот? – удивился Ханк. – Планета столько не стоит. Не может стоить… Если только…

– Если только утопяне не пронюхали о чём-то таком, чего мы не знаем, – договорил за него шеф. – Выясните всё, Ханк. Не жалейте средств, но поспешите…

– Что это может быть? – подумал вслух Ханк, после того как шеф дал отбой.

Он включил радио. Захлёбываясь от возбуждения, репортёр сообщил, что цена планеты уже перевалила за сто миллионов.

6

– Миллиард, – произнёс утопянин так спокойно, будто объявлял о чаевых таксисту.

Федеральный инспектор вздрогнул, приоткрыл один глаз, но тут же вновь погрузился в дрёму. Продадут ли планету за миллиард, или всего лишь за десять центов, ему было без разницы. Лично он со сделки не имел ни гроша, а государство проглотит и не такое. Зато учитель возбудился не на шутку. Он совсем не разбирался в экономике, но понял, что торги пошли не так как задумано.

Словно раб на невольничьем рынке, за которого вдруг запросили неимоверную цену, он увидел проблеск иной судьбы. Ибо никто не станет сорить деньгами лишь с тем, чтобы отправить раба на каменоломню.