Афганский рубеж - стр. 28
– Спасибо! Но я тут уже собрал… – показал я на вещмешок Антонине.
Девушка фыркнула. Ничего не сказав, развернулась и ушла. Зачем Тося приходила, я так и не понял.
К подъезду подошёл Батыров с женой под руку. Рядом мальчуган в шапке, напоминающей шлем.
– Сашка, ты неисправим, – посмеялась женщина.
– Пап, а на прошлой неделе у дяди Саши эта девушка была или другая? – спросил мальчишка у Батырова.
Жена Димона посмеялась. Я и сам не удержался, чтоб не улыбнуться.
– Они как в наряде, меняются согласно графику, – ответил я и присел перед пацаном. – Тебя как зовут?
– Денис Дмитриевич. Вы что, дядь Саш, не проснулись? – спокойно спросил малец.
– А я тебе говорила, что нечего Клюковкина обсуждать при ребёнке.
– Света, ты же знаешь, что наш сосед – невыносимый человек.
– Да ладно. Я теперь другой. Мы уже с Димоном помирились, – сказал я Светлане.
Батыров зашёлся кашлем, а его жена засмеялась.
– Ну раз помирились, то заходи к нам на ужин. У нас сегодня мясо в горшочках…
– У него много дел. Вон сумок сколько, – прервал её Димон и потащил семью в подъезд.
Всё же никак он не отойдёт. Придётся есть, что осталось в холодильнике.
Вещи все собраны, одежду на утро подготовил. На плиту поставил чайник и сел за стол, доедать приготовленные вчера макароны по-флотски. А к чаю у меня был куплен днём торт «Сказка». Так захотелось сладкого, что готов съесть весь этот шедевр советской кулинарии.
Только я закончил есть и собрался налить себе чай, как в дверь квартиры постучались. Угадывать кто, не нужно было. Громкий женский голос я узнал. Опять пришла разговаривать Тося.
– Клюковкин, я тебя в покое не оставлю! – возмущалась Антонина.
Она весь подъезд на уши поднимет, если продолжит и дальше так голосить. Самой же потом будет стыдно. Поднимаюсь со стула и иду в коридор.
Только открыл дверь, как мне чуть глаз пальцем не выкололи.
– Ты… ты… – подбирала слова Тося, тыча в меня.
Я почувствовал её приятный запах. В этот раз духов она не пожалела. Цветочный аромат, смешанный с зеленью – интересное сочетание. Ещё и губы накрасила помадой алого цвета.
– А ну успокоилась! Если хочешь чаю, проходи, – сказал я, но Антонина только фыркнула.
Шуба на Тосе расстёгнута. На облегающей блузке не застёгнуты две верхние пуговицы, открывая вид на вздымающуюся от частого дыхания грудь. На бордовой юбке до колен, глубокий вырез чуть ли не до бедра, и видно, что он был создан впопыхах. Не пожалела Тося вещь, ради соблазнения.
– Чаю?! Горячего? – говорит Антонина, облизывает губы, щурится и начинает медленно наступать на меня, – Я бы не отказалась от горяченького.