Афган - стр. 29
– Да вы, товарищ подполковник, прямо-таки трактат сочинили, – искреннее восхищение вырвалось у сержанта.
– Ну, уж и «трактат»! Долг свой хочу исполнить, книгу написать. А когда её писать, если не сейчас? В валенках на завалинке? Тогда и книга будет войлочно-удобная для всех. Такого не должно быть! Вот так!
– Прочитайте что-нибудь из своего, – попросил Фёдоров.
– Слушай:
– Дальше продолжать?
– Красиво, но где борьба?
– Борьба будет потом. Это тренировка руки и ума.
Сержант задумался, пошарив биноклем по горам, сказал:
– Я тоже пытался писать, ещё в школе. Но стихи получались какие-то розовые, такие обычно пишут восьмиклассницы, влюбившись в учителя по физкультуре.
– Ты не огорчайся. Про любовь и жёлтые опавшие листья пишут все начинающие. Это как стенка, за которую держится, ставший на ноги ребёнок. Потом уже, если ты полон гражданства, будет и твоя «Гренада». – Эге! Никак появились, – прервал свои размышления о поэзии Гайдаенко. Прильнув к биноклю, считал: – Три, семь… десять, пятнадцать… ещё… Давайте, миленькие, продвигайтесь, мы заждались, бока отлежали.
– Товарищ подполковник! – тихо позвал Федоров. – Вон ещё, на соседней горе.
По склонам гор тремя потоками спускались душманы. Их путь лежал к ущелью, по которому узкой извилистой лентой тянулась дорога. Насколько трудна и опасна была эта дорога, можно было судить по множеству искорёженных и сожжённых машин, их скелеты валялись на обочинах дороги, в ущелье.
Вот остановился направляющий ближней колонны. В бинокль хорошо видно его бородатое лицо, белая чалма. Подождав, когда подтянутся отстающие, он что-то им сказал, видать, выразил недовольство, махнул рукой, и отряд продолжил свой путь. Шли они уверенно, по-волчьи, шаг в шаг, мягко ступали на каменистую тропу.
– Передай: приготовиться к бою! – приказал Гайдаенко сержанту, и чуть слышно прошептал сухими губами: – Ну что ж, Святая Анна, выручи и на этот раз!
Шквал огня обрушился на душманов, когда сошлись они в низине, как в котле. Заметались, иссекаемые осколками и пулемётными очередями, падали за камни, сеяли в ответ слепые, зловеще воющие в рикошете, пули. Ухнул с их стороны миномёт, и тут же за спиной Гайдаенко рвануло, осколки металла и щебня редкими горячими каплями посыпались на землю.
– Засеки его!
Фёдоров, высунувшись, стал всматриваться, силясь определить хотя бы место, где мог бы укрываться миномётный расчёт.