Афган неизведан. Книга 2 - стр. 26
В месяц я заступал разводящим в караул или дежурным в различные наряды минимум четыре раза. Четыре ученых дня в небо.
Самый тупой наряд – это конечно по КПП. Стоит бетонная будка, а в ней два олуха на телефоне, третий у ворот стоит. Мятая парадка после этого наряда. Короче, стоим на воротах и честь отдаем офицерам и начальнику училища. Да еще так громко, чтобы офицер похвалил. Потом в журнал пишешь, когда и какие машины приехали или выехали. Сержант дрыхнет если тихо днем, курсанты меняются на воротах, скука и в увал не сходить. На калитке, словно старый дед, еще и штык-нож болтается на поясе, чтобы консервы открывать, когда время обеда.
Наряд по столовой – вот где тупеешь и жрешь всякую дрянь, типа дополнительной порции жареного минтая или скумбрии. А ночью курсанты все моют и моют. Кстати, забыл написать, в Афганистане наряд по столовой такая же страшная для службы тема. Но об этом надо отдельно писать.
Наряд по роте или батарее. Заступаю дежурным, со мной три курсанта. Выполняем все обязанности: мытье полов в расположении, подача команд, доклады, ответы на звонки, охрана оружейной комнаты (удивительно, что она у нас еще и была, стреляли мы редко, но были вписаны в боевой расчет по тревоге по Уральскому В.О.). Короче говоря, из-за этих нарядов и караулов курсанты пропускали в месяц три-пять учебных дней, а это я считаю близко к катастрофе обучения. Вообще-то, в военном училище нужно учиться, а не мыть полы по ночам, как на срочной службе. И того в год примерно получается за десять месяцев 45 пропущенных учебных дней.
А за три года 150 учебных дней коту под хвост. Натирание краников и мытье туалета с шампунем – и так считай все четыре года курсантской жизни. У нормального парня крыша поедет от опустошения, выгорания и бессмысленности, но диплом то рядом, вот и валяют дурака парни до победного «выпускного бала». А через пять лет службы уже о пенсии начинают мечтать, и как бы свалить побыстрее, конечно, с квартирой.
Теперь о курсанте-каптерщике, который при любой возможности, мол, надо порядок в каптерке навести, не ходил на все занятия и в наряды и караулы. Вместо этого он тупо мочил харю в «своей берлоге» среди парадок и чужих чемоданов. Его даже порой невозможно было выгнать на зарядку или строевую муштру. Ему повезло, был этот курсант из другого взвода. Кстати говоря, каптеров сменилось в батарее несколько, первого отчислили за воровство из курсантских чемоданов.
В Афганистане каптер нашей роты также реально всегда сидел в комнате-каптерке, где жил старшина-прапорщик; перебирал и считал шмотки и что-то мылил со знаками и беретами. Хавал сидел и хомячил один кофе с галетами и маслом. Галеты он ел только офицерские. На боевые операции каптерщик не ходил, если ходил, то очень редко, когда реально солдат не хватало в колонну. Был он по призыву мне дедом, я с ним не связывался. Когда этот дед улетел в Союз, каптерщиком поставили какого-то солдатика из молодых, и он почему-то реально загордился. Чем он гордился не понятно, но бить его было нельзя, он типа теперь неприкасаемый и фигура приближенная к куску роты.