Адвокат’essa, или Поиски Атлантиды - стр. 43
Вдруг, повинуясь некоему внутреннему импульсу, рука сбивается с ритма, и ударная доля приходится на возвратное движение, на это самое «и». Русалка почему-то решает не выныривать на поверхность, а стремительно уйти на глубину, погрузиться в воды и вынырнуть совсем в другом месте. Игриво. Эх, русалка, русалка, сбившая с ритма весь оркестр!!!
Что происходит за этой переменчивостью ритма? Что случается за одним-единственным взмахом русалочьего хвоста в противоположную сторону? Что-что? А вот что: то ли возмущенный, то ли удивленный, то ли влюбленный, Нептун устремляется за ней, и все водное пространство вослед выносится на берег, то есть на пол ванной комнаты. Вода окатывает с головы до ног. Как вся эта масса, повинуясь единому рывку, выплескивается столь мощно? Какой-то про это закон есть в физике. Точно, есть! Только я не помню какой и как называется. И чьего он имени – не помню тоже.
А вся вода – совершенно по Закону – на полу.
Потоп. Залили всех. Ванна пуста. Вся вода ушла… Все чувства выплеснулись с этим всплеском-«цунами». Мир закончился. Осталось только время между. А будет дальше жизнь? Наступят Новые Времена? Родится ли что-то из Пустоты? Как в Теории Большого Взрыва?
Вначале была Пустота, потом произошел Взрыв, и все начало зарождаться.
Если опираться на мнение ученых и провести аналогию с моей ситуацией – то все наоборот: сначала все зародилось, потом о-о-очень Большой Взрыв, а уж потом – Пустота… Пу-сто-та…
И все-таки, через две недели отдых на турбазе завершился.
Тело отдыхом впечатлилось, загорело, связало для себя чудесную розово-сиреневую кофточку, прочитало – вместе с умом – от корки до корки книгу о великом философе-утописте. Можно сказать, что эти двое – тело и ум вели себя более-менее прилично.
А вот Душа…
Душа то рыдала и как раскаленная вулканическая лава извергалась слезами, то леденела и замирала в Безмолвии, то пустела.
Но как же ей хотелось, побежав к телефону-автомату в холле турбазы, вставив в прорезь пятнадцать копеек, набрать заветный номер – двадцать два – пятьдесят – девяносто девять и услышать удивительно теплый, бархатный голос, ставший почти родным, говорящий:
– Алюша, солнышко, привет! Ну где же ты? Я тебя так жду!
И волнующе-счастливый смех его.
Словно ничего страшного не произошло и тебе снова предоставлено место в жизни. Ты снова признана, любима, и твое место в сердце его никем не занято. А в голове при этом постоянно звучит прекрасная щемящая музыка из любимого мексиканского фильма «Есения». Такая пронзительная, такая завораживающая и столь же печальная.