Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - стр. 25

Подводные лодки и миноносцы, усиленно рекламируемые дилетантами как оружие оборонительной войны, и еще в меньшей степени – специализированные «суда береговой обороны» (броненосные мониторы, вооруженные крупнокалиберною артиллерией) в действительности могут быть лишь вспомогательными средствами, – утверждает он. Оперируя цифрами сравнительной стоимости различных типов кораблей, процентов попадания при стрельбе самодвижущимися минами (торпедами), дальности минного залпа и артиллерийского огня, скорострельности, скорости крейсеров, миноносцев, подводных лодок, радиуса действия последних, а также историческими примерами из недавних войн, Колчак обосновывает свой вывод о равной необходимости существования всех классов боевых кораблей: линкоров, крейсеров (броненосных и легких) и минных судов, к которым относятся и подводные. Простым примером он иллюстрирует свою мысль: «Положим, что мы захотели бы ограничиться частью указанной морской силы и создали бы хоть один минный флот[9]. Неприятель, располагающий линейным флотом, конечно, не стал бы посылать против этого флота линейные корабли, а выслал бы легкие крейсеры и минные суда, которые бы и уничтожили минный флот, существующий без поддержки; если бы мы придали к минным судам легкие крейсеры, неприятель придал бы к соответствующим типам броненосные крейсеры, с которыми легкие крейсеры были бы бессильны [бороться], и т. д.».

Но насколько прогнозы Александра Васильевича были подтверждены развитием событий, в частности – начавшейся через шесть лет Мировою войной? На первый взгляд кажется, что Колчак ошибся: глобальный конфликт, в котором среди прочих противоборствовали две сильнейшие морские державы – Великобритания и Германия, не дал ни одного примера крупных сражений линейных флотов, за исключением Ютландского (18–19 мая 1916 года, между англичанами и немцами), имевшего довольно неопределенный результат. Напротив, минные заграждения оказывали на ход боевых действий значительное влияние, а развязанная немцами тотальная подводная война к 1917 году поставила Англию, по словам первого морского лорда адмирала Дж. Джеллико, перед угрозой «гибели от голода». Все это как будто противоречит выводам Колчака; однако насколько велика была его ошибка в действительности?

Прежде всего, очевидно, что от активных боевых действий германский линейный флот удерживало наличие, а вовсе не отсутствие такого же у его противников. Умеренность германской морской стратегии в отношении не только Англии, но и России нельзя не связать с уровнем противостоящих сил, иначе любые минные заграждения на Балтике были бы немцами безбоязненно вытралены, а путь их крейсерам и линкорам к русской столице – открыт. Кроме того, при любом стратегическом планировании делать ставку на пассивность и нерешительность будущего противника категорически противопоказано, и Колчак был совершенно прав, когда призывал готовиться к войне с решительным и дерзким врагом, не боящимся сражений линейных флотов, крупномасштабных десантных операций и проч. Из «стратегии сокрушения» и «стратегии выжидания, измора» в руководстве германских военно-морских сил в 1914–1916 годах победила вторая, но и первая имела влиятельных сторонников, – а значит, сбрасывать со счетов возможность активной морской войны для русского командования было бы непростительною ошибкой.