Абсолютное оружие - стр. 29
– Да заткнись ты, надоел! – грубо оборвал его Пит.
Кофе они допивали в полном молчании.
6
Вечером Ларс Паудердрай был уже в парижском офисе своей корпорации, который его возлюбленная Марен Фейн содержала в таком безупречном состоянии, словно это был…
Он попытался найти подходящее слово, но эстетические вкусы Марен не поддавались никакому описанию. Сунув руки в карманы, он стоял посреди кабинета и глазел по сторонам, дожидаясь, пока Марен в дамской комнате накрасится, чтобы достойно выйти в свет. Можно было бы предположить, что она, занимая высокий руководящий пост, думает только о своей карьере, всю себя отдавая своему призванию, как какой-нибудь безнадежный, вечно угрюмый кальвинист. Но она считала, что настоящая жизнь начинается только в конце рабочего дня.
В общем, все у нее было не так, как у нормальных людей. Марен исполнилось двадцать девять лет. Высокая и стройная – метр семьдесят без каблуков – с огненно-рыжей шапкой волос… Впрочем, волосы ее были не совсем рыжие, скорее цвета красного дерева, и блестели не искусственным блеском, достигаемым с помощью химии, а собственным, природным. И вообще, что касается цвета, у Марен все было натурально. Просыпаясь утром в постели, она уже вся светится, глаза сияют, словно…
«Черт возьми, – подумал он, – ну и что? Да кому до этого есть дело в полвосьмого утра? Ну, красивая, ну, живая, ну, высокая, яркая и изящная, и все такое, и в это время суток полная сил, но абсурд же, преступление перед здравым рассудком, издевательство над сексуальностью! Какая может быть любовь в полвосьмого утра?! И что прикажете с ней делать в такой ситуации? Месяц, ну, два выдержать еще куда ни шло, а дальше? Не-ет, так долго продолжаться не может…»
– Тебя и вправду не волнует, что у нас здесь происходит? – спросил он, когда Марен с накинутым на плечи плащом вернулась в кабинет.
– Ты про наше предприятие?
Ее кошачьи глаза распахнулись, и в них запрыгали веселые чертики. Она стояла довольно далеко от Ларса.
– Слушай, что ты от меня хочешь? Ночью пользуешься моим «сома»[8], днем – моей головой. Тебе что, мало?
– Ох уж мне эти образованные, – сказал Ларс. – Я с тобой серьезно. «Сома», – передразнил он. – Где ты этого нахваталась?
Ему хотелось есть, он злился, и вдобавок ему все порядком надоело. Сказалась еще и резкая смена часовых поясов – он уже шестнадцать часов был на ногах.
– Признайся, ты меня терпеть не можешь, – сказала Марен тоном брачного консультанта.
«Думаешь, я не знаю истинной причины, – говорил ее тон. – Прекрасно знаю. А вот ты – нет».
Марен смотрела ему прямо в глаза и, похоже, нисколько не боялась ни того, что он скажет, ни того, что сделает. Он подумал, что, хотя формально может в любой момент ее прогнать с работы или выставить прямо посреди ночи из парижской квартиры, власти над ней у него нет ни капельки. Неважно, что значит для нее карьера, но хорошую работу она всегда найдет, где угодно и когда угодно. И в нем она нисколько не нуждается. Если бы они вдруг расстались, она бы по нему поскучала, конечно, недельку-другую, но не больше, ну, поплакала бы пару раз после третьей рюмки мартини… и все.