Абрамцевские истории - стр. 12
Случилось и ещё одно постриженье. Через полгода в Хотьковском монастыре появилась схимонахиня Анфиса. Так постриглась княгиня Юлия. Горестно говорить про историю эту, а что делать? Жизнь! Это правда! Для Анфисы мир стал тих и спокоен, и только в дни великих церковных праздников, когда долг веры требовал её присутствия в Лавре, дни эти становились беспокойны. Анфиса в Лавре всегда первая подходила к Феодосию, целовала руку его и долго смотрела на чистое его лицо. А Феодосий глаз не поднимал.
Князь Арсен после всего произошедшего закутил. Приехали какие-то кавказцы, началась гульба, пальба. Именье, усадьба, дома и постройки, всё было в раз прокучено. Закончил Арсен красиво: на коне объезжал музыкантов и каждому с подноса ассигнации втыкал, кому в рожок, кому в барабан, кому в домру, а кому в зад, Господи прости. И ускакал. А именье было сначала под опекой, потом старший сын вёл долгую тяжбу, а под конец сгинуло.
Мы расстались с Глебовым, купили дом в Первопрестольной, угол Никитской и Поварской, рядом с домом Васильчаковых. И графу Перфильеву разрешили жить в Москве, что он и сделал с чадами и домочадцами. И постепенно были растащены мужичками и пропали наши усадьбы. Вот она, воля, которая кому нужна? Только раздор один да безобразия. И попомни, племянничек, не приведёте всё в порядок твёрдой рукой, пропадёт земля русская, как пропали и заросли лесом наши усадьбы в Абрамцеве, где случилась эта история.
А на следующий год мы с мужем ехали в Петербург, где мужу дали кресло сенатское, нужно было покупать дачу на острове или у Павловска…
Однако пришлось мне ещё раз услышать и частично свидеться с моими милыми соседями по абрамцевским местам. Одному происшествию я была свидетельницей, а другое мне рассказала, ну, не поверишь, сударь мой, кто! Да моя дворовая Палашка.
Минуло уж много лет, только Николай I, Государь наш, предпринял путешествие в Первопрестольную и в аккурат августа 15, в Успеньев день и в разговенье стоял он службу в кремлёвском храме. И мы с супругом моим присутствовали; не в первых местах, конечно, но видно всё было изрядно. А служил архимандрит Феодосий, вот каких высот достигнув, сосед мой, граф Вольдемар, вот что значит природа и энергичность! Эх, этого бы нашему российскому народу. И гляжу, в свите-то Государя, в охране его, князь Икразов. Постарел, говорят, отличился в турецкой кампании с Дибичем и вот взят лично государем. После службы князь Арсен и просит у Государя пять минут, мол, поговорить нужно очень с архимандритом. Ну, Государь, конечно, милостиво разрешил. А князь Арсен и спрашивает у Феодосия: «Узнаёшь ты меня?» – «Узнаю», – кротко так отвечает Феодосий. «И что же ты наделал, пошто меня жены лишил и всю жизнь всем перевернул?» – говорит князь. А отец Феодосий кротко так посмотрел на князя и говорит: «Ну ничего ты в жизни так и не понял. Не твоя это жена, а моя любовь, и до сих пор она в сердце моём». Прошептал он это и переложил посох свой в левую руку, панагию поправил, да вдруг как ахнет князя Арсена в ухо. Все так и замерли, только, гляжу, Государь от смеха еле держится. Оказывается, он всю эту историю знает. Ну, тут служки набежали, в общем, замяли эту историю. И хоть князь и кричал, что на дуэль вызовет, но только Государь с князем минут десять один на один говорили, и дело тем и кончилось. Да и кого вызывать-то – Архимандрита?