А я тебя да - стр. 38
– Извините, Никита. Я отвлеклась. Что вы говорите?
– Ты. Я же больше не студент, – широко ухмыльнулся паршивец. – Все! Гуд бай, альма матер.
– А, ну да. Поздравляю, – мой ответ прозвучал несколько сухо, ну, а как иначе? – Так что ты говорил?
– Я приглашал тебя…
– Куда?
– Куда хочешь. В кафе, в ресторан?
– Никита… Да, ты больше не мой ученик, но остальные обстоятельства ничуть не изменились.
– Так измени их! – с жаром воскликнул он. – Мне уже предложили работу в классной команде, я смогу…
– Ну что ты сможешь?
На эмоциях мы то и дело перебивали друг друга, и разговор выходил довольно странным.
– Содержать семью! Ну, тачку с водилой тебе, конечно, не обеспечу, но…
– Ничего не выйдет. И дело не в тачке.
Я обошла Ника по дуге и, чувствуя, как болезненно, будто через силу, захлебываясь, колотится сердце, сбежала вниз по ступенькам. Семью он собрался содержать! Семью…
Никита нагнал меня на крыльце. Схватил за руку.
– Ты не представляешь, что предлагаешь. Ты знаешь, кто мой муж? – шипела я, разозленная до крайности его инфантилизмом… Но еще больше своей готовностью сдаться. Рискнуть! Потому что уж очень, очень того хотелось – броситься в омут с головой. Но разве я могла поставить на кон этого мальчика?
– И что? – набычился Ник.
– А то, что он никогда меня не отпустит.
– Крепостное право давно отменили. Слушай, он тебя обижает, да? Ты его боишься?
Никита жадно шарил по моему лицу взглядом, и такое в нем было… сладкое. Глупыш. Весь такой крутой. Выросший в эпоху интернета и гласности, а потому думающий, что мы живем во времена абсолютной свободы. Знаете, это ведь, наверное, самый большой обман, если так поразмыслить.
– Я за тебя боюсь. Мне муж ничего не сделает. Любит сильно. А тебя…
– Зубы сломает! Пойдем. Просто посидим, поболтаем. Я же ничего такого не предлагаю.
– Я не шучу. Семен сломает тебе жизнь, если вообще оставит в живых. Поверь, ни одно свидание, ни одна женщина того не стоит.
– И все же я рискну.
Вот тут я все-таки психанула. На себя скорей. За то, что готова была защищать этого дурачка ценой своей жизни, а он сам, не сумев верно оценить ситуацию, с таким отчаянием нарывался. Строил из себя взрослого, умудренного жизнью. И вообще ведь не понимал, что за все в этой жизни с него спросить могут.
– Пусть у нас будет один только вечер, а дальше смерть! – пошутил Ник, поклонившись.
А может… Может, я все преувеличила? Всего-то один вечер. Почему бы себе его не подарить? Я хорошо выгляжу. Можно же притвориться… Что у нас роман. Что у нас все впереди? И что за моей спиной нет всего того багажа, что я тащу, пригибаясь к земле.