Размер шрифта
-
+

А впереди была вся жизнь… - стр. 4

Конечно, я твёрдо усвоил со времён пионерии, что волей-неволей обязан «отдавать долг Отчизне», но не придавал тому серьёзного значения. Со школьной скамьи трындели о совсем иной любви – государства и правительства, – которую нам давали бесплатно, как та девушка из анекдота: образование, лечение, отдых в лагерях и так далее. И, значит, долг платежом красен. Но мы до конца этот фортель не улавливали. Честно говоря, лишь позже задумался, почему за меня решили, что с рождения должен вступать в подобную сделку? Как-нибудь сам бы со своими делами разобрался. Не инвалид всё-таки.

Однако, коли государство с Родиной уже настолько сплелись в безумном экстазе, то не таким, как я, балбесам, разбираться, где начинается одно и кончается другое. Ты просто обязан отдавать неотвратимый, как сама смерть, долг той же службой в армии. То есть от принципа «дашь-на-дашь» не отвертишься! И уже не пытался уточнять соотношение, кто кому больше должен.

Из военкомата нас перебросили автобусом на сборный пункт под Мамаевым курганом. В центре загона из бетонного забора находился плац, вокруг – навесы. Под ними лениво сидели, пили водку в компаниях и нудно ждали предрешённой участи сотни две-три таких же оболтусов. Ещё вели через бетонный забор душещипательные беседы. «Береги здоровье!», – кричала родня. «Успей хорошо побухать!», – советовали ещё вольные сотоварищи. Время от времени подходили какие-то военные, выкрикивали ФИО, и очередные новобранцы уходили в здание по центру.

Меня записали в ВДВ. Проверили здоровье, убедились, что в моей долговязой фигуре набирается метр семьдесят пять – без такого роста в «небесных войсках» делать нефиг! Заодно врачи всех раздевали для осмотра, заглянули даже в задницы. Вероятно, факт нормальной округлости в «пятой точке» признавался самым мощным основанием для призыва в лучшие войска в мире, так как доктор отчеканил: «Вполне здоров!..»

Через два дня офицер-«покупатель» сформировал команду, из таких же, как я, любителей приключений на свою жопу. Вечером нас вместе с котомками, где мялись мамины пирожки вперемежку с бутербродами, покидали в грузовик и помчали в неизвестность. Куда-зачем, не объяснялось.

Уже через полчаса мы толклись на волгоградском аэродроме. Затем – несколько часов полёта в кромешной тьме. Иногда среди облаков выплывал месяц, чтобы после вновь скрыться за бело-пушистыми занавесками. Я слегка грустил под равномерный вой моторов, наблюдая за звёдной пое…енью в иллюминатор.

Летели долго – более четырёх часов. В конце концов, я уже стал кемарить. И тут по известному закону подлости (когда уже вконец сморило!) в самолёте началась движуха. В салон ворвался крупный офицерище и зарычал:

Страница 4