А впереди была вся жизнь… - стр. 13

Ещё мне казалось, что девочки НИКОГДА не матерятся. Впрочем, почему казалось?! Я, действительно, не слышал в школе от них ни единого бранного слова. И сам старался вслух не матерится. Если только про себя, точнее, про прочих (шутка, если кто не поймёт). Мат-перемат в присутствии ангельских созданий в коротеньких платьицах – ни-ни. Вот такой мучил моральный бзык, понимаешь ли.

Позже меня начало тяготить одно обстоятельство: моя краля уже начинала – пока недосягаемую для меня – «взрослую» жизнь в техникуме. Я пока продолжал крошить зубы о гранит науки в школе, будь он неладна. Да разве можно изменять своей мечте? Я хотел стать врачом. И ради мечты нужно было потерпеть.

У меня была сестрёнка Ленка, такой шкет пяти годков. Она появилась в моей жизни после того, как мать вроде бы обрела семейное счастье с отчимом (я к нему относился уважительно, так как он много читал, что возвышало его в моих глазах).

Сестрёнка обожала играть «во врачей». И жёлтого плюшевого медведя так накачивала водой из игрушечного шприца, что с него лилось не переставая. Раскладывая пипетки, ножницы и ватки, Ленка приговаривала:

– Мой бЛатик станет вЛачом, я буду у него медсестЛой. Буду помогать лечить.

Бедный медведь уже не знал, как избавиться от её лечения. Ему полегчало только тогда, как сестрёнка перекинулась на мягкотелого в прямом смысле зайца. Если бы он был живым, то Ленка, как настоящий врач, сумела бы залечить и его до смерти.

Наконец, закончилась уже поднадоевшая десятилетняя тюрьма. Кстати, для меня – с неплохим аттестатом. Теперь нужно было упереться рогом, чтобы хорошенько проштудировать необходимые на экзаменах предметы для мединститута. Этот вуз считался престижным в городе, и туда даже многие выпускники опасались поступать из-за большого конкурса на место. А я решился.