А в мечтах ты моя - стр. 44
– Становись в очередь, Коган, – тоже вроде бы шутливо парировал Краснов, подливая вино в бокал. Но когда их с Дуней взгляды встретились, тот выглядел убийственно серьезным. Там, ничего такого не замечая, захохотал. Ветка бросила, что пойдет припудрить носик, выбралась из-за стола, плохо скрывая свое раздражение. Они остались втроем, когда у входа началась какая-то суета.
– Что там происходит?
– Сёма! – в зал влетела всклоченная Юль Санна.
– Ты же пошла домой… – изумилась Дуня.
– Скажи мне, что твой танк прорвется до больницы!
Вся расслабленность слетела с Краснова в одно мгновение:
– Думаю, да. Случилось что-то? С детьми?
– Да нет! Типун тебе на язык. Вон… Хозяйка наша рожать удумала
– Мариам?!
– А то кто?! Звоню в скорую, а те, представляешь, заявляют мне, что не поедут. Мол, погодные условия им не позволяют! Ну, доберусь я до их главного… Там, ну, что ты сидишь?! Давай, поднимай, задницу. Ты гинеколог, мать его, или кто?! Поедешь с ними.
– Вот тебе и выходной, – застонал Коган, действительно выбираясь из-за стола.
Иннокентий Коган1 – герой книги «Бракованная»
11. Глава 11
Пока Семен пробирался к городу вниз по склону, его школьная подружка Мариам лила в три ручья слезы. И благодарила. То его самого, то Когана, который, повинуясь врачебному долгу, и впрямь взялся ее сопровождать.
– Так, Мариам, прекрати. Ты же не виновата. Сейчас мы быстренько разродимся, и...
– Что значит быстренько? Я не могу быстренько!
– Почему?
– Мне надо Женьку дождаться. Я не могу без него, ты что?!
Семен бросил на Когана внимательный взгляд и осторожно, боясь расстроить рожающую женщину, заметил:
– Такая погода, что аэропорт могут закрыть.
Мариам болезненно поморщилась. Перевела беспомощный взгляд на Тамерлана.
– Даже не смотри на меня. Назад я его не заткну, – мрачно заметил тот.
– Её! У нас дочка будет.
– Тем более. Бабы – создания вредные и нетерпеливые.
– Сём, а может, ты как-то поможешь, ну… С аэропортом?
– Мариам, я же не господь бог. Если аэропорт закроют – значит, садиться в подобных погодных условиях действительно опасно.
– Ладно-ладно. Я поняла. О-о-ох…
– Так, ляг. Дай я послушаю сердечко. Сколько там еще ехать?!
– Минут пятнадцать. Дорога и впрямь ни к черту.
– А ведь прогноз был хорошим, – пожаловалась Мариам.
– Прорвемся!
И ведь прорвались. Их эпичное появление у приемного покоя роддома потом пересказывали из уст в уста много лет. Еще бы – не каждая роженица прибывает на танке. Когда за Мариам и Коганом закрылась дверь смотровой, Краснов сунул руки в карманы и, не понимая, что ему делать дальше – растерянно осмотрелся. В крови бурлил адреналин, требуя каких-то дальнейших действий. Но от него больше ничего ровным счетом не требовалось, и не зависело ничего. Это сбивало с толку. Краснов прошелся по коридору. Позвонил в СБ аэропорта, чтоб узнать, не собираются ли они заворачивать рейсы, и, убедившись, что самолет, на борту которого был муж Мариам, успел приземлиться в числе последних принятых рейсов, позвонил еще одному их однокласснику. Шефу местной полиции – Митьке Сивакову. Коротко обрисовал ситуацию и… нет, не попросил, распорядился, чтобы тот отправил кого-нибудь за Женькой в аэропорт. Сиваков хоть и был козлом – артачиться не стал. Уже меньше чем через час Кравец примчался в клинику. Будущий папаша так волновался, что Семена, кажется, и не заметил.