А порою очень грустны - стр. 2
Она скорее ощутила вибрацию звонка, чем услышала звук, который пронзил ее позвоночник, словно электрошок. Одним движением сорвав с головы подушку, Мадлен села. Она знала, кто звонит. Это были ее родители. Она условилась встретиться с Олтоном и Филлидой в 7:30, чтобы вместе позавтракать. Так они договорились два месяца назад, в апреле, и вот теперь родители явились в назначенное время, полные нетерпения и обязательные, как всегда. В том, что Олтон с Филлидой приехали из Нью-Джерси на ее выпускную церемонию, в том, что сегодняшний повод для праздника был не только ее достижением, но и их собственным, родительским, ничего плохого или неожиданного не было. Однако проблема у Мадлен состояла в другом: впервые в жизни она не желала принимать в этом празднике никакого участия. Гордиться собой она не могла. У нее не было настроения праздновать. Значительность этого дня и все, что он символизировал, потеряли для нее всякий смысл.
Она подумала: что, если не открывать? Но было ясно: если не откроет она, это сделает кто-нибудь из соседок, и тогда ей придется объяснять, куда она прошлым вечером запропастилась и с кем. Поэтому Мадлен соскользнула с постели и неохотно встала на ноги.
На миг возникло впечатление, будто стояние на ногах удается неплохо. Голова казалась на удивление легкой, словно выдолбленной. Но потом кровь, оттекая от головы, будто песок в песочных часах, дошла до самого узкого места, и затылок взорвался болью.
В самой сердцевине этого свирепого огневого вала, словно идя прямо оттуда, снова загремел звонок.
Она вышла из спальни и, босиком проковыляв к домофону в коридоре, шлепнула по кнопке «Ответ», чтобы звонок заткнулся.
– Алло?
– Что случилось? Ты что, звонка не слышала? – Это был голос Олтона, как всегда глубокий и властный, пусть и выходил он из крохотного динамика.
– Извините, я в душе была, – ответила Мадлен.
– Так мы тебе и поверили. Может, впустишь нас?
Мадлен не хотелось их впускать. Сперва ей надо было умыться.
– Сейчас спущусь, – сказала она.
На этот раз она слишком долго держала палец на кнопке «Ответ» и не услышала слов Олтона. Нажав ее снова, она сказала: «Пап?», но Олтон, видимо, говорил одновременно с ней, и когда она нажала «Прием», раздался только шум помех.
Воспользовавшись моментом, Мадлен прислонилась лбом к дверному косяку. Дерево было приятным на ощупь, прохладным. Ей пришла в голову мысль: если так и держать лицо прижатым к успокаивающей деревянной поверхности, может, и головная боль пройдет, а если держать лицо прижатым к косяку весь день и при этом каким-то образом суметь выйти из квартиры, тогда ей, может, удастся пережить завтрак с родителями, пройти с выпускной процессией и получить диплом об окончании университета.