A под ним я голая - стр. 24
– К сожалению, в нашей конторе издать вашу повесть пока не получится… – Пал Палыч задумчиво листает россыпь страниц. – Но я познакомлю вас с Красичем.
– Это еще кто?
– О, это большая шишка. Директор Объединенных издательств. Заодно водки попьем.
На следующий день мы купили бутылку и отправились к Красичу. Он жил в Переделкине.
– А адрес вы взяли?
Пал Палыч показал мне листочек, сделанная синим грифелем надпись пересекала его по диагонали: «Дача напротив дачи Евтушенко Забор Дерево Калитка».
Поразительно, но мы сразу нашли… Забор, дерево, калитка… Озеро, облако, башня… Ночь, улица, фонарь… Что еще?
Красич оказался чаровник и остряк, поил малагой и кьянти, забрал у меня рукопись и обещал через неделю позвонить.
– Вы думаете, возьмет?
– Я его уговорю. Пусть сначала прочитает. В некотором смысле он мне обязан своим процветанием: совершенно случайно я устроил ему сделку века.
Глава IV
Будильник затренькал без четверти девять. Я встала, раздернула шторы, выглянула в окно. На улице, в тусклом, едва зарождающемся свечении позднего зимнего рассвета, чуть закручиваясь на лету, шел снег. Начиналось новогоднее утро.
В обед объявился Пал Палыч с поздравлениями и культурной программой.
– Вы не хотите сходить на Васильеву? В «Ленком»? Новогоднее представление. У меня два билета.
– Хочу. Но, к сожалению, не могу. Ко мне приезжают родители. С шампанским, «Птичьим молоком» и авоськой мандаринов. Так что я пас… Предложите Мише – может, он пойдет…
– Я не хочу с Мишей! – расстроился Пал Палыч. – Я хочу с вами.
За что люблю зиму – так это за мандарины.
На Новый год мне в подарок достался ситцевый кухонный фартук.
Миша: – Я очень люблю шить для девочек. И вообще я всегда хотел быть девочкой.
А я вот наоборот – ловлю себя на том, что когда в уме придумываю диалоги, то говорю за мужчину.
Сама я шить так и не научилась: на курсах кройки и шитья продержалась не больше недели.
Занятия вела томная дама в изукрашенном люрексом фиолетовом свитере и в облаке неизменного «Амариджа».
– Мулине, девочки, – проникновенным голосом рассказывала она, рассекая воздух классной комнаты бордовым маникюром, – происходит от слова мулевать. То есть рисовать.
На Васильеву я все-таки попала: Пал Палыч поменял билет на пятое число. Весь спектакль он сопел мне в шею, а после вызвался проводить. Я не возражала – вечерами в Ясеневе даже стреляют. Палыч благополучно доставил меня до подъезда и у дверей сказал следующее:
– Возможно, я покажусь вам нескромным, но не могли бы вы угостить меня чашкой чая?