А между нами снег. Том 1 - стр. 32
Медленно гуляла по саду, туфельками разрывая жёлтый осенний ковёр.
Присела на скамью, наклонилась, взяла в руки охапку листьев.
Ночью был первый мороз, он оголил все деревья. И девушка почувствовала себя оголённым деревом. Она была такой же, как все берёзы, рябины, клёны…
Обнажилась неожиданно, а одежду не подготовила. Нечем было прикрыть свой позор. Лиле вдруг стало стыдно за себя. Стояла перед мужем обнажённая, тело жаждало его, а он просто ушёл. Ком подкатил к горлу. Глаза наполнились слезами. Лиля прижала к себе листья.
– Вот так и я… – прошептала она тихо. – Как бы мне стать кленовым листочком? Пусть ветер унесёт меня подальше от этого места. Туда, где не надо обнажаться, ощущать стыд, недоумение, страх, страсть. Есть ли на свете такие места?
Лиля подняла голову, посмотрела на небо и сказала громче:
– Господи! Есть ли на свете такие места?
Когда опустила голову, заметила, что рядом с ней стоит дворник. Он не мёл своей метлой. Стоял тихо, не шумел. Видимо, не хотел беспокоить хозяйку.
– Иди, – сказала ему Лиля, – мети в другом месте. Здесь потом уберёшь. Вообще эту дорожку пока не трогай. Займёшься ею, когда уеду. Завтра…
Поначалу Лиля с трепетом ждала свадебного путешествия.
Отец редко брал её с собой. Всё говорил, что нечего ребёнку трястись по дорогам, лучше языки учить, чтобы вырасти и блеснуть знаниями.
И Лиля учила. Французский и английский давались ей очень легко. Одно время она говорила только по-французски. Это раздражало мать, но радовало отца. Иван Григорьевич тоже время от времени ворчал на Лилю, всё беспокоился, что она родной язык забудет, но видно было, как радуется и гордится своей дочерью.
– Гордится, – пробормотала Лиля, – а замуж меня выдал ради денег и славы. Ненасытный и злой. Жестокий и коварный. В чём же он виноват перед Яриной? Вина и отец – противоположны друг другу. Неужели за каменным сердцем отца живёт другое сердце? Неужели оно может чувствовать вину?
Лиле это было неведомо. Она даже начала думать, что это всё ей послышалось. А спросить было не у кого. Ярины рядом не было, да она и не сказала бы ничего. А Лиля решила, что допрашивать не будет. Ни к чему тревожить душу мамыньки.
Холодный ветер стал пробираться под шаль, мурашками пробежал по коже. Лиля встала, но пошла не домой, а вглубь сада. Там дорожки были уже чисты от листьев. Только некоторые листочки, гонимые ветром, останавливались и лежали в одиночестве, ожидая нового порыва.
– Лилия Ивановна, – услышала девушка.
Обернулась, к ней приближался Михаил.
– Богдан Родионович ищет вас, беспокоится. Вот велел вам полушубок дать, боится, что вы простудитесь. А вам ехать-то нужно. Да и простуда не красит. Доктор велел полушубок надеть. Я помогу.