58-я. Неизъятое - стр. 37
). Смотрю на решетку и вижу – Боря! Прямо как в сказке!
Ночью Боря договорился, чтобы кондейщики пустили его ко мне в камеру. А на следующий день приехали надзиратели с моей колонны, привезли меня на зону и избили всем взводом.
Большая, сильная любовь у нас была. А остальные… Просто чтобы не быть одной.
Одним днем
Ну что рассказывать, как освободили: дали паспорт, билет до Архангельска – и езжай. Мама умерла, два года меня не дождалась, дочку отдали в детдом. Сейчас ей 67 лет, и она ничего про него не помнит. Ничего. Память такая избирательная вещь…
Я никогда не парюсь ничем. День пережит – и слава богу. И в лагере так же. Если задумываться о будущем – не выживешь.
Еще я никогда ни на кого не злилась. Когда я освободилась, та, которая на меня стучала, – Комарова… Я знала, что она стукачка, что она поиграла с моей судьбой немножко. И, когда приехала в Архангельск, пошла к ней в гости. Ох, как она испугалась! Тут же позвонила по телефону, вызвала сына. Думала, я мстить буду. А я просто наслаждалась ее страхом. Не стыдила, просто спрашивала: как жили, что новенького… Посидела, поговорила и ушла.
Я всегда с удовольствием о лагере вспоминаю. У меня была очень счастливая жизнь. Да, много случалось несчастий, но я их преодолела. Я победила. Победитель не может быть несчастлив.
Вот вы говорите: «осудили несправедливо». Почему – несправедливо?! Если я жила в стране, в которой сказано, что с иностранцами встречаться нельзя, – значит, нельзя, а я пошла и нарушила закон. Да, Интерклуб создали легально, потому что так было надо, так было выгодно. Но иностранцы, считай, уже были враги.
Я ни о чем не жалею. Абсолютно. Интерклуб – это самые счастливые мои годы, с 15 до 18 лет. Три года. За них я готова еще шесть лет посидеть.
Одно меня только преследует… Когда меня арестовали, я собиралась на свидание. Меня грек ждал. До сих пор часто его вспоминаю, думаю: что с ним, как, жив ли… Он ведь не понял, почему я не пришла. Вдруг обиделся?..
С дочкой Беллой после освобождения. 1953
ПОРТРЕТ АМЕРИКАНСКОГО МОРЯКА
«Когда из лагеря вышла – ничего у меня не было: мама умерла, дочку отдали в детдом. А фотография сохранилась.
Его звали Белл Рауграф, американец. Мы познакомились в Интерклубе на танцах. Ему 20 лет было, мне 15.
Четыре месяца, пока он здесь был, мы встречались, потом его корабль ушел обратно в Америку. Переживала я очень. Глупо было думать, что он вернется. Корабли же по океану идут, их бомбят. Сколько погибло кораблей…
А дочку я назвала Белла».
МАРЛЕН КОРАЛЛОВ 1925, МОСКВА
В 1949-м арестован за антисоветскую пропаганду. Приговорен к 25 годам лагерей и этапирован в Степлаг, в поселок Кенгир в Казахстане. Вышел на свободу в 1955 году в связи с реабилитацией. Работал литературным критиком, филологом.