365 дней тоски - стр. 19

Основной инстинкт начинает свое действие. Рассудок глушит его, но легкие и диафрагма уже дергаются в судорогах. В попытках наполниться живительным ядом, необходимым для поддержания внутреннего пламени. Но я старательно сопротивляюсь и продолжаю держать лицо под водой.

Это не попытка совершить глупость. Это лишь необходимость, которая запускает полый, фиброзно-мышечный орган из четырех камер, что заставляет его двигаться быстрее и вырабатывать адреналин. Я ощущаю это, но, при наличии ощущений, не чувствую ровным счетом ничего… начинает темнеть.

Долгий, тяжелый вдох сквозь хрип. Дождь из брызг. Разворачиваюсь, сажусь на кафельный пол. Стараюсь отдышаться. Вода стекает с волос на лицо и ниже. Глаза по-прежнему закрыты.

«Ничего… совсем ничего… вообще ничего!»

«Ничего…»

«Пустота!..»

«Вакуум!»

«Небытие внутри…»

Психоз раздраженно начинает свой спор, разделяясь на приверженцев двух лагерей. Первые – те, кто поняли то, для чего я сделал то, что сделал. Вторые – те, кто осуждают поступок… а я… опечален тем, что не смог доказать себе теплоту собственного сердца.

– Не чувствую.

Кадык медленно подпрыгивает, после чего я поднимаюсь с пола, вновь уставившись в гладь холодной воды.

День шестьдесят пятый.

Раз за разом я пытался вызвать из-под ребер хоть какую-нибудь эмоцию, но лишь новыми порциями воды заливал пол ванной комнаты. Теперь уже не только аш-два-о была на мягком, но холодном коврике. Еще и кровь, выпавшая осадком к моим ногам, волнами расходилась в разные стороны. Несколько раз я «передержался», несколько раз я слишком сильно возжелал почувствовать хоть что-нибудь и потерял связь с реальностью. Тело моментально расслабилось и обрушилось вниз, встречая головой закругленные края раковины, стиральной машинки, ванной. Я возвращался с ощущением боли на лице, с шишками, набитыми в разных частях головы, с теплым бульоном из телец разного цвета, спускающимися и осыпающимися редким дождем на море Уэдделла… к моим стопам… из разбитой кожи, между бровью и виском.

Слышу стук в дверь, но не иду открывать. Вместо этого еще раз ныряю в водоем в белой фарфоровой чаше. Звуки из прихожей становятся далекими, приглушенными, приятными.

«Всплывай!»

«Выныривай!»

«Мы хотим жить!» – в очередной раз бьется в панике мой психоз. Теперь он действительно чувствует опасность и считает потраченные на нырок секунды.

«Уже слишком долго!»

«Воздух!»

«Дышать!»

Слушаю голоса, которые становятся все дальше, все глубже, все тише и все более низкими. Раздается треск из коридора, и это последнее, что я успеваю услышать в отблеске крана, за который цепляется макушка.