33 несчастья для математика - стр. 3

Нервно обернувшись, она решительно собирает волосы резинкой. В хвост.

Мор-р-озова…

— Нет. А к-куда вы?..

Клинит меня конкретно, потому что в голове, кроме собственной спальни, и вариантов-то не остаётся. Вот только неделя без секса не тот срок, чтобы начать кидаться на собственных студенток. Пусть даже настолько в моём вкусе.

— Домой, Морозова. К тебе домой, — фыркаю я, перекинув ногу через мотоцикл. — Заодно проведу индивидуальный факультатив о глупых спорах, реакции на них взрослых дядей и последующей сдаче экзаменов.

Мой выжидающий взгляд сталкивается с её и Морозова резким движением надевает шлем на голову. Господи ты, боже мой! Не убила хоть симпатичную мордашку? А то всякое бывало. Фыркнув, поправляю на ней застёжки.

— А я сдам? — Вопрос, надежду в котором не может приглушить даже стекло шлема.

— Сдашь, Морозова, расслабься. Адрес говори.

***

Внушительный кованый забор отделяет двор новой высотки от стоящих вокруг пятиэтажек. Из-за спины показывается рука с брелоком, слышится щелчок и ворота начинают разъезжаться в разные стороны. Студенческим общежитием здесь и не пахнет, а значит, хорошая девочка хороших родителей.

Снова остановившись уже у второго подъезда, я глушу движок.

— Всё, Морозова, приехали. — Вздохнув, помогаю ей слезть и снять шлем, под которым оказывается она сама, смущённая и взъерошенная.

Длинные светлые ресницы, огромные глаза и покусанные губы вместо того, чтобы двинуть по моим непомерно неприличным желаниям только распаляют.

— Спасибо, Илья Глебович! — Интересно, она бы и после секса называла меня по имени-отчеству? Тпру, зорька. Снова не туда. — А вы?

— А я, Морозова, поехал.

Лишний шлем убран, подножка тоже. Руки, слава богу, при себе и вместо тонкой талии ложатся на руль, хотя картинка с Морозовой между моих ног, как двадцать минут назад, выглядит какой-то неадекватно впечатляющей.

— Подождите! — Покрасневшие и замёрзшие узкие ладони хватают меня за рукав. Чтоб тебя, Морозова! Неужели так сложно надеть перчатки? Раздражённо выдохнув, поднимаю на неё взгляд. — Илья Глебович, я хотела сказать вам спасибо. Большое, за то, что довезли и за… остальное.

Растрепавшиеся после шлема волосы лезут Морозовой, покрасневшей то ли от холода, то ли от смущения, в лицо. Она отмахивается, убирая их с глаз, и кажется ещё наивней, моложе и глупее.

И вот, честно говоря, лучшее, что она может сделать — скрыться за пластиковой дверью подъезда с оранжевой цифрой «два», но хорошие девочки так ведь не умеют.

— Правда, спасибо вам, вы меня спасли. И… — Прикусив губу, в этот раз она точно смущается. — Давайте я вас хотя бы чаем напою. Или кофе. С тортом.