33 несчастья для математика - стр. 16

— Ничего, — раздражённо буркнув, мне приходится поправить сползающую сумку. — Всего доброго, Илья Глебович.

«Чтоб вам подавиться!», — недоговорено, но понято всеми участниками беседы.

— Морозова, — догоняет меня голос преподавателя за два шага до двери, — а свидание?

Он не о том. Он не о том. Он не о том.

Хорошая мантра, только почему-то не помогает — сердце снова бухает как ненормальное, а из головы выветриваются все мысли, кроме неприличных.

— Что вы имеете в виду? — В развороте должна быть грация и холодное изящество, но ни того ни другого с нашего чаепития у меня не прибавилось.

— Выигрыш, Морозова. Ты же помнишь, что нельзя оставлять неудовлетворённым… моё любопытство.

Нет, намёк в многозначительной паузе мне только кажется. Кажется и всё! И плевать, что выражение у, присевшего на край стола, Глебова под стать намёку.

— С малознакомыми мужчинами не откровенничаю! — Гордо тряхнув головой, я резко разворачиваюсь, запинаюсь о порог аудитории и вылетаю в коридор.

Под тихий смех одного раздражающего преподавателя.

***

Ужас, ужас, ужас. Это что и где сдохло, если дурацкий поцелуй развернул мои отношения с одним из самых проблемных преподов в совершенно непонятную плоскость? Непонятную, нервную, напрягающую меня лично, потому что сегодня на парах Глебова состояние «Меня здесь нет» чередовалось с засматриванием на него же.

И это после «случайной» встречи с Артуром в приуниверсистетском парке. Дурацкая счастливая улыбка сама наползает на губы, стоит вспомнить прогулку до отмёрзших пальцев, до разговоров обо всём на свете, и его добрую улыбку.

— Ой.

Удар в чью-то спину вырывает из мечтаний о парне, которого Пермякова крепко держит в наманикюренных когтях. Воздух вышибает из груди и, отшатнувшись, я потираю ушибленное место.

— Маша? — Артур смотрит с привычной доброжелательной улыбкой, а я вспоминаю безобразную сцену, свидетелем которой он стал.

Краснею, конечно, и понимаю, что все шансы сблизиться с ним разбились о непробиваемую самоуверенность Ильи Глебовича.

— Артур. — Щёки горят так, что туши. — Ты ещё здесь?

— Да, заходил в деканат, а ты?

Только молчи, только молчи.

— Меня Илья Глебович задержал насчёт контрольной, — недовольство даже изображать не приходится, — пришлось объясняться.

— Какие-то проблемы? — Участие в его исполнении это что-то новенькое и я застываю засмотревшись. — Хочешь, помогу?

— П-поможешь? — И это после моих обжиманий с преподом?

— Почему бы и нет, мы же одногруппники, — улыбается Артур, а я вдруг ловлю его оценивающий взгляд.

Реально оценивающий! Понять это мне ума хватает, как и заметить, что серые глаза проходятся по изгибам тела, скрытым под пальто. Это что сейчас такое происходит? Где презрение, отвращение и «ты не такая»?