3½. С арестантским уважением и братским теплом - стр. 38
Дважды в месяц, по определенным датам, зэки поминают упокоившихся воров и поздравляют с днями рождения живущих, по случаю чего происходит «разгонка». В разгонке передается заварка, немного сигарет и немного конфет, чтобы братва чифирнула и покурила по означенному поводу. Зачитываются имена актуальных для соответствующего месяца Воров. Неплохой тимбилдинг, скажу я вам, и очень красивая традиция.
Окончательный расход где-то часов в семь – уже после подъема, но до проверки. Впрочем, это зависит от локальных условий.
Коммуникация
Первого января мы так и не наладились. Руслан тогда лежал весь день в глубокой депрессии, прерываясь на поедание салата. Тазик в Новый год прикончить не удалось. Холодильника у нас не было, так что долго хранить салат мы могли разве что в своем сердце. Я вел себя примерно так же: ел салат и лежал, отходя от состояния «ну вот я в тюрьме».
Вечером второго января Руслан взял себя в руки, влез на решетку и принялся орать соседям. Минут через десять те, что сидели справа, попросили Руслана подойти к «телефону». Познакомились с соседями. Они нам сказали, с какой камерой снизу можно наладиться, что мы и сделали.
Но подключение к дорожной сети еще не означает, что ею сразу можно начать пользоваться. Нужна инициализация. Мы написали в хату, где сидел смотрящий за корпусом: кто мы, откуда, по каким статьям заехали. После этого в маршрутной сети наша камера была отмечена как «людская» (это значит, что в ней сидят порядочные арестанты и мы можем начать обмен сообщениями).
Руслан сразу отписал в свою старую камеру, что жив-здоров, о чем также просил сообщить его родным. Обмен сообщениями, конечно, не был мгновенным, так как старая камера была в другом корпусе, и все сообщения с нашего корпуса передавались по толстенному канату, протянутому через тюремный двор. Соответственно, делалось это раз в пару часов, то есть за всю ночь можно было написать два письма и получить два ответа.
Руслан, конечно, сразу попросил нам телефон. Второго января он не пришел, третьего тоже, а четвертого стало известно, что телефон, не пропуская к нам в камеру, отправляют обратно. На наши вопросы смотрящий за корпусом ответил, что таково распоряжение положенца по централу. Последний на письменные запросы так и не ответил вплоть до моего отъезда. То есть мы оказались в «замороженной» хате. Ну как замороженной – «подмороженной» скорее. Дороги есть, всяческая документация и товары, не ограниченные в гражданском обороте, поступают, но ни телефонов, ни даже завалящего героина не получить.