Размер шрифта
-
+

1982 - стр. 5

Я не путаюсь в словах. Так с фильмами. Допустим, полюбился лихой блокбастер в гнусавом переводе Володарского, посмотрели его сотню раз, привыкли, сроднились и вдруг Первый канал выпускает кинульку в идеальном дубляже голосами гениальных актеров. Что? Лучше? Естественно, нет. Не то!

Поэтому компот, соус и даже сало – великолепны. Соскучился! Сколько лет мечтал усладить тоскующий по былым вкусам язык неоспоримой аутентичностью! Холодный ядовитый голос в голове: “Уже часов десять мечтал, аутентичный ты мой!” Ходики на стене безжалостно показывают 9.45. Чёрт! Всё так. Встречали Новый год здесь. Стол того же диаметра. Цвет компота не поменялся.

Откидываюсь на спинку стула. Шут с ним, внутренним бардаком. Разве не весело поверить в фантазию, допустить нелепую идею: «я пророк», пусть не Мухаммед, но что-то в таком роде.

– Опять лыбишься? – Герман на соседнем стуле. – Странный ты.

– Я не странный… Просто умный. Очень.

– Ага. На горшке задумный, – брат теряет интерес, возвращается к куску пирога.

Максим насупил бровки, смотрит на маму. Та замечает.

– Чего тебе?

– Я наелся.

– Пирог ел?

– Да.

– Иди мой руки и гуляй.

Счастливое лицо младшенького исчезает за дверью в коридор.

– Я, кажется, тоже наелся, – заявляет Гера и, судя по тяжелым движениям, не врет.

– Когда кажется, креститься надо, – сурово шутит дед, разливая водку.

– Мой руки… – мама показывает рукой в сторону коридора.

Остаюсь за столом единственным представителем молодежи восьмидесятых, и в ужасе осознаю, что впервые за четырнадцать лет прислушиваюсь к разговору взрослых.

– Шо там у саду робыться? – интересуется бабушка.

– Да ничего нового, – отзывается мама. – Утренники провели. Отдыхаем.

– Им как бы ни работать, лишь бы не работать! – отец то ли шутит, то ли подстраивается под предполагаемый уровень юмора окружающих. Те улыбаются.

– Куда нам! – соглашается мама. – Бандитов и жуликов ловить не надо. Так, ерундой занимаемся.

– Ну яка ж цэ ерунда! – не соглашается дед. – Детишки, цэ ж важно!

– Ты фрухту кушав? – заботливая бабушка протягивает мне большую моченую желтую грушу.

– Спасибо! – с японским поклоном принимаю подарок и встаю из-за стола. – Я сыт. Все было очень вкусно. Иду в колидор мыть руки.

На слове “колидор” у отца включается улыбочка. Уловил.

А в “колидоре” братаны уже обуваются, Герман даже прислонил к стене санки.

– Вы чего, гулять?

– А ты шо, с нами не пойдешь? – Максим удивлен.

– Уболтал, чертяка языкастый!

– Кто языкастый? – смеется Герман.

– Чертяка.

– Сам придумал?

– Учительница по географии научила.

– Юморист!

– А то!

Дознание

Страница 5