1924 год. Старовер - стр. 6
– Ты, Лукич, не наговаривай на красную власть. Она видит людей насквозь: и кто нам друг, и кто враг.
– Во-во! И так же делит людей, – негромко буркнул худой мужичок, который до этого отмалчивался. – Ты или за советскую власть, или враг. А если человек сам по себе жить хочет? То как?
– Ну-у… Думаю, ежели не враг, то пусть живет, как хочет, – уже неуверенно сказал поборник советской власти.
Когда больные поняли, что у меня нет желания говорить, то стали обсуждать другие новости. За несколько дней мне много чего довелось услышать. И о большевиках, и о бандах, и о плохой жизни. Все утренние разговоры, нередко перераставшие в яростные споры, обычно начинал Лукич.
– Вчера брат мой приходил. Ругался, что сплошные страдания Расея-матушка принимает! Сначала война с германцем, переворот против царя, потом вой ны с белыми генералами. Взяли верьх большевики, и что изменилось? Ведь казалось, что буржуй пошел ко дну, пролетарий вынырнул наверх. А что теперь? Снова буржуй наверху. Как такое возможно?
– Вот и я говорю: переворот сделали, а что переменилось? – поддержал его Василий Семенович, изможденная личность с нездоровой кожей лица. – Раньше мы хозяина величали «господин», а теперь – «нэпман». Шерсть снаружи другая, а нутро-то у него прежнее. А я скажу вам, почему так получилось! Прогневили люди Господа, перестали молиться. Вера в народе пропала!
– Брось, батя, говорить нам про веру, про Бога, – убежденно сказал бритоголовый здоровяк по имени Николай. – Мы сами своими руками расправились с царем и белыми генералами, а кулака и нэпмана, которые сейчас жируют, дай время, как клопов подавим. Только время для этого надобно! Герб какой у нас? Серп и молоток. Вот! Власть-то, она не чужая нам, народная, все в нужное русло направит.
Вместе со спорами были и рассказы о том, кто что видел и пережил за прошедшие годы. От прямых участников и очевидцев я узнавал о войне с Колчаком, о партизанской войне в Сибири, о крестьянских восстаниях, охвативших половину Сибири в 1919–1921 годах. Теперь я знал, что нахожусь в селе Никольском, расположенном в ста двадцати верстах от Красноярска, и что сейчас конец мая 1924 года. Вот только определить, настоящее это прошлое или альтернативная версия Земли, у меня просто не хватало знаний по истории.
Участия в спорах я не принимал, но иногда задавал каверзные вопросы, подогревая спорщиков и тем самым собирая нужную мне информацию. Мне стало известно, что село большое и что в лучшие времена здесь жило около четырех с половиной тысяч человек, а сейчас и трех тысяч не наберется. Имеется сельсовет, ОГПУ, милиция, железнодорожная станция. Отделение Красноярского банка, «Золотоскупка» и заготовительный пункт. Аптека, три частные лавки и два государственных магазина. Есть церковь, кирпичный завод с полусотней рабочих, лесопилка с мебельной мастерской, свечной и смоляной заводики. Немалая часть местных жителей жила тайгой. Шкуры и мясо зверей, травы, грибы, ягоды. Сдавали и золото.