1812: Репетиция - стр. 24

– Командующий прислал с инспекцией, – сказал он, опуская приветствия и пресекая вопросы. – Сильно раздражен количеством отставших. Требует четкого ответа, когда закончится этот исход.

– Когда доползут, тогда и закончится, – пожал плечами Кармазин.

– От нас сие не зависит, – заметил Соловьев и тут же обратился к молодому гусару: – Привет, соседушка! Едва узнал! Эка вымахал! Орел! Настоящий гусар! За такую встречу и водки выпить не грех.

– Хорошо устроились, – Маркóв скосил глаза на бочонок с водкой.

– Пехота отбила у французов, а Соловьев у пехоты. Перепились, черти! – ответил Кармазин.

– Знаем уже. Весь лагерь только об этом и говорит, кто со смехом, кто с завистью. Командующий в ярости мечется по лагерю, я по неосторожности попался ему на глаза и тут же был послан с инспекцией сюда.

– По какому лагерю? – удивился Кармазин. – Я думал, вы на перинах по домам нежитесь.

– Куда там! Город не открыл ворота. Пришлось ставить шалаши и палатки в чистом поле. Да в предместье заняли несколько домов для командующего и штаба, – тут Маркóв резко повернулся и обратился к Шулепину: – А вы, милостивый государь, не имею чести знать, что здесь делаете?

– Его Соловьев перехватил на лесной дороге, – вмешался Кармазин, – следовал со стороны Варшавы, от Бонапарта, мы так полагаем, что шпиён, до разговоров и объяснений не снисходит.

– Следую действительно из Варшавы, – с неожиданной словоохотливостью сказал Шулепин, глядя прямо в глаза Маркóву, – имею важнейшие сведения для главнокомандующего, генерала от кавалерии графа Беннигсена, сведения, имеющие решительное значение для судьбы всей нашей армии, в том числе и вашей, господин гвардии поручик Маркóфф.

В отличие от Кармазина, Маркóв сигнал воспринял, удивленно поднял левую бровь. Шулепин в ответ раздвинул губы в мимолетной улыбке и слегка кивнул головой.

– Дозволительно ли мне узнать, что это за сведения? – осторожно спросил Маркóв.

– Вам – конечно. Две недели назад император вместе с гвардией покинул Варшаву и выступил в поход в направлении Немана.

Кармазин при этом сообщении недоуменно затряс головой. При чем здесь Варшава? Император в Петербурге, по крайней мере, был там до последнего времени. В Варшаве – изурпатор, Бонапарт. Маркóв тоже ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь рисковал величать Бонапарта вслух императором, у незнакомца же титул слетел с уст непринужденно, как нечто само собой разумеющееся и привычное. Из посольских, заключил Маркóв, высокого ранга. Но все это были мелочи по сравнению с услышанной новостью, последствия которой он оценил мгновенно – грядет большое сражение! Заметив, как посерьезнело лицо гвардии поручика, Шулепин удовлетворенно улыбнулся и продолжил: