1812: Репетиция - стр. 17
Кармазин повернулся и направился к бауэру, небрежно помахивая кошелем и наполняя все вокруг веселым звоном. Дело его было абсолютно ясным, но, видно, бауэр попался какой-то тупой, все никак не мог взять в толк, чего хочет русский офицер. Бауэриха и то быстрее смекнула, что к чему, когда Кармазин поднырнул под полог телеги и коснулся рукой мешочка с окороком, ощутив на мгновение его тугую тяжесть. Она выдернула руку из муфты, схватила окорок и передвинула себе за спину. Рука, как отметил Кармазин, была аппетитной, пухлой и гладкой. Вот только взгляд изменился, стал злым и колючим.
Торговался Кармазин яростно, взывал к союзническим чувствам и жалости, указывая на съежившихся у костра солдат, вздымал руки к небу, то ли призывая Бога в свидетели его честных намерений, то ли намекая на Божью кару за скупость, звенел кошелем, не оставляя надежды попасть в резонанс с самой чувствительной струной в душе крестьянина, но в конце концов исчерпал свой запас немецких слов и финансовых возможностей – айн, цвай, драй.
– Nien, – в который раз сказал бауэр и отрицающе покачал головой.
Кармазин, конечно, так быстро бы не сдался и не отступился, но тут его отвлекли два обстоятельства. На биваке артиллеристов началась суета, поручик Берг размахивал руками, отдавая какие-то приказы, один из расчетов встал наизготовку у пушки, смотревшей на запад, второй примыкал штыки к ружьям, внимательно вглядываясь вдаль. Вскоре выяснилась и причина суеты. На дороге проступили очертания громадного всадника, за ним катила карета, тоже не маленькая. Соловьев кого-то прихватил, безошибочно определил Кармазин. Молодец Соловьев! Никогда с пустыми руками не возвращается!
– Отбой! – крикнул Кармазин Бергу. – Свои!
По главной же дороге подвалила беспорядочная толпа пехоты, численностью около взвода. Впереди, безучастный ко всему, вышагивал капрал, ражий детина с красным обветренным лицом, шея его была обмотана чем-то, очень похожим на женскую шаль.
Но больше всего задело Кармазина то, что бауэр смотрел на эту толпу с нескрываемым презрением. Оно и поделом! Пехота на то и пехота, чтобы строем маршировать. Эх, нет на них Павла Петровича! Он бы этих раздолбаев за Урал загнал, пока бы дошли, научились правильному шагу. Кармазин сделал бауэру знак убрать телегу с дороги и не мешать прохождению доблестного русского войска, а сам направился ему навстречу – сил не было стоять и ждать, взирая на это безобразие. Намылил холку капралу: кто таков? как стоишь? какой полк? Построил всех в колонну по два, приказал продолжать движение. Солдаты шли по дороге, все как один повернув головы в сторону телеги, разглядывая бауэра, а больше его жену и дочек, только что честь не отдавали, как на параде при проходе мимо главнокомандующего.