18 - стр. 29
– Ты мразь! – кричит она, – ты не смеешь бить меня, понял?!
А я и не бью. Я просто не хочу, чтобы нападали на меня. Еще минуту назад я хотел спать, а не драться с собственной женой. До чего же мы докатились, боже!
Лена поднимается на ноги и, кинувшись ко мне, принимается молотить, куда придется. Я уворачиваюсь, и большинство ее ударов не причиняют мне боли.
– Успокойся, перестань! – кричу я в ее заплаканное, раскрасневшееся лицо. – Отстань от меня, сука!
– Отстать? – спрашивает она. – Мне нужно бросить тебя, чтобы ты мог вести такую жизнь, какая тебе нужна?
Еще одна пощечина, и жаркое тепло заливает мое лицо. Я снова отталкиваю жену обеими руками. Мой подбородок начинает предательски дрожать. То, что происходит – это, наверное, несправедливо. Ни по отношению к ней, ни по отношению ко мне.
Она медленно снимает с плиты кастрюлю с горячим желе.
– Тебе нужны впечатления? – с нервным смешком спрашивает Лена. Я понимаю, что это очень серьезно.
– Остановись, – хриплю я, – остановись или будет хуже.
– Куда уже хуже! У нас плохие отношения, ты этого не понял?
Я никогда не думал об этом. Я хватаю кастрюлю, и какое-то мгновение между нами происходит неуклюжая борьба. Затем кастрюля с глухим стуком летит на пол. Розовые брызги обжигают мои голые ступни. Я вскрикиваю, и Лена с ненавистью плюет мне в лицо. Спустя долю секунды коротким ударом я бью ее в скулу.
Она закрывает лицо ладонями и сразу как-то съеживается. Позывные радиостанции невыносимо громко звучат во внезапно наступившей тишине. Я выключаю радиоприемник и отхожу в сторону.
– Ну вот, – бормочу я, – я не хотел этого, Лен. Чтобы так, нет…
Она садится на стул с вращающимся верхом и сильно тянет носом.
– Ну вот, – мрачно повторяет она, – сама этого хотела.
Я устало облокачиваюсь на подоконник и только сейчас замечаю в его самом дальнем углу у стены темно-зеленый женский кошелек. Даже с расстояния видно, что вещь хороша – не Китай и не Турция. Я никогда не дарил такого моей жене – вот в чем штука.
– Ты меня не любишь, – с напускным хладнокровием заявляет она, и этот театральный прием почему-то кажется совершенно естественным.
– Такой как сейчас – нет, – в тон ей отвечаю я.
Она трясет головой, и ее долгие прямые волосы делают взмах, словно тонкие черные крылья.
– Ты меня не любишь, – шепотом повторяет моя жена.
Лена неожиданно поднимается и выходит прочь. Я не иду за ней следом.
– Мы с тобой чужие друг другу, – кричит она из комнаты.
– Это не так, – громко отвечаю я, и принимаюсь рассматривать кошелек, взяв его в руки. Он действительно новый и пахнет кожей. Застежка открывается туго – внутри пусто.