18 - стр. 25

Дверь клетки лязгает, и дежурный опорного пункта внимательно всматривается в наши не очень дружелюбные лица.

– Вы как, трезвые? – наконец спрашивает он нас с Иваном.

– Да, – неуверенно говорю я.

– Вы можете идти, – говорит мент. Вот так. Все так просто.

Подельник Алика ловит Ивана за руку и сильно сдавливает ему костяшки.

– Понял? – спрашивает он. – Можешь идти.

Я выхожу вслед за Иваном. Обернувшись на мгновенье, успеваю заметить, что у Борова глаза совсем на мокром месте.

Уже через минуту, оказавшись на улице, я стараюсь не думать ни о Борове, ни о его северной мечте. Я возвращаюсь домой. Туда, где живет моя женщина.

Мы готовим желе. Мы вообще любим готовить вместе. Я включаю музыку, чтобы не было скучно, и стряпня заменяет нам телевизор. Впрочем, знаете ли, тоже здорово – таращиться вдвоем на экран и думать об одном.

Лена греет на плите розовую жижу, а я рассказываю ей о том, что случилось этим утром у Борова.

– И ты не накуривался? – спрашивает она. Похоже, что история с обрезами ее мало интересует.

– Нет, – говорю я.

– Быть не может.

Я пожимаю плечами. Вряд ли я сумею чем-либо доказать свою невиновность. Она отворачивается к плите, и я смотрю на ее зад. Едва заметная складка легла на халате. На моей жене нет трусов. Она вообще редко носит их дома, – я пытался ее научить этому несколько лет, и вот, кажется, научил.

Передо мной стоит задача: сыграть этот вечер как можно в более мажорной тональности, чтобы позже в постели она сказала мне «да». Как там у Джойса. Он почувствовал мои груди и их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да. Я хочу ее, черт!

Но женщины никогда не трахаются просто так. Это мое горькое открытие. Никогда. Не верьте оторвам в желтых клеенчатых штанах и с пирсингом. Тем, кто прикуривает от вашей сигареты и насмешливо выпускает дым вам же в лицо. Даже они не трахаются за счастье. И когда засовываете свою ладонь им между ног и трогаете теплый, влажный пирожок через хлопчатобумажные трусы, не думайте о том, что это сойдет вам с рук. Самки животных никогда не испытывают оргазма. Вот ведь, в чем штука. И в женщинах, наверное, еще слишком сильна эта странная память о прошлом человечества. Обними меня, просят они. Говори со мной. Они научились кончать, но так и не научились по-настоящему хотеть. Так, как хотят друг друга два гомика, одурманенные тестостероном.

У женщин мало тестостерона. У них слишком уж трезвый взгляд и на жизнь, и на секс. Она не даст вам просто так, не верьте. Лучше сделайте предоплату, сложите к ее ногам свой учащенный пульс и медленные секунды, предложите ей свою смерть и свое семя. А когда будете трахать ее, с силой разводя судорожными пальцами мягкие ягодицы и дыша в слабую женскую шею, попробуйте подумать о том, как выглядите в ее глазах. Будьте уверены, даже когда женщина, запрокинув голову, закрывает глаза, когда по телу ее пробегает неотвратимая дрожь, она все равно не ваша и не с вами.