13 друзей Лавкрафта - стр. 4

– Где Вернер? – спросил он затем.

– Мертв, – сказал Этчем. – Он умер еще до того, как я присоединился к Стоуну.

– Вы были со Стоуном выше Луэбо?

– Нет, – был ответ, – я встретился с ним у водопадов Стэнли.

– Кто еще с ним? – уточнил Ван Ритен.

– Только его занзибарские слуги и носильщики, – сказал Этчем.

– Какие именно носильщики? – допытывался Ван Ритен.

– Мангбатту, – просто ответил Этчем.

Это заявление весьма впечатлило и меня, и моего компаньона, ибо лишь подтверждало репутацию Стоуна как выдающегося лидера. На то время никто не мог заручиться помощью мангбатту за пределами их земель, тем более – удержать их подле себя в долгих и трудных экспедициях.

– Долго вы гостили у мангбатту? – спросил Ван Ритен.

– Пару недель, – сказал Этчем. – Они заинтересовали Стоуна, он даже составил весьма подробный словарь их языка и выражений. У него там появилась теория, что мангбатту являются племенным ответвлением балунда. Ей Стоун нашел немало подтверждений в их обычаях…

– Чем вы питались?

– В основном дичью.

– Как долго Стоун прикован к постели? – спросил затем Ван Ритен.

– Более месяца.

– И вы охотились для всего лагеря? – воскликнул Ван Ритен.

На лице Этчема, ободранном и обгоревшем на солнце, выступил румянец.

– Пару раз я промахнулся и упустил легкую добычу, – с сожалением признал он. – Я и сам плох.

– Что случилось с вашим командиром? – осведомился Ван Ритен.

– У него что-то вроде пиодермии, – ответил Этчем.

– Пара-тройка гнойников – дело для здешних широт привычное, – заметил Ван Ритен.

– Это не просто гнойники, – объяснил Этчем. – И их не пара-тройка. Они появляются на нем во множестве, иногда по пять за раз. Будь это карбункулы[2], командир бы уже давно умер. В чем-то они не столь опасны, а в чем-то – намного хуже.

– Что вы имеете в виду? – спросил недоверчиво Ван Ритен.

– Ну… – Этчем явно медлил с ответом. – Кажется, они не раздуваются так же глубоко и широко, как карбункулы, а кроме того, не так болезненны и не вызывают жара. Но вместе с тем они как будто часть странной болезни, влияющей на рассудок. Первый такой гнойник командир еще позволил мне перевязать, но остальные тщательно скрыл – и от меня, и от остальных. Когда они раздуваются, он удаляется в свою палатку и не дозволяет мне ни сменить ему повязки, ни вообще находиться рядом.

– Повязок у вас достаточно? – уточнил Ван Ритен.

– Есть немного, – неуверенно проговорил Этчем. – Но он их не использует – стирает старые и накладывает сызнова.

– Как же он лечит нарывы?

– Он срезает их – полностью, под корень – своей бритвой.

– Что? – вскричал Ван Ритен.