13 друзей Лавкрафта - стр. 17
– Спокойно, – оборвал меня Туэйт, – я не дурак. Я годы потратил на этот замысел. Раз уж я убедился в награде, то и сопутствующую ситуацию разведал. Предосторожностей там множество, но все же недостаточно. Разве сложно расставить посты охранников на каждые сто ярдов[3] по ту сторону дороги напротив стены? Они этого не сделали. Сложно установить освещение на дороге и снаружи стены? Они этого не сделали. Равно как и не подумали об уйме других простых мер. Парк достаточно большой, чтобы ни с кем там не повстречаться. За стеной темным-темно, там одинокая дорога и неогороженные пустые леса вроде этого. Эти люди чересчур самоуверенны. Думают, что стен и сторожек им хватит. Отнюдь. Думают, их наружные меры защиты идеальны. Еще чего! Я-то знаю. Я ходил за ту стену десять, двадцать, пятьдесят раз. Я рисковал наткнуться на ловушки, растяжки и сигнализацию. Их там нет. Нет ни ночного обхода, ни постоянного дневного обхода, одни случайные садовники, и все. Я убедился в этом, когда на брюхе обползал там все вокруг, как индеец-чероки из романов Купера. Они так уверены в эффективности своей стены, что у них там нет даже сторожевого пса или вообще какой-либо собаки.
– Нет собаки! – воскликнул я, немало удивленный. – Ты уверен?
– Совершенно! – резко ответил Туэйт. – Уверен, собаки там отродясь не бывало.
– С чего бы вдруг? – усомнился я.
– Сейчас поймешь, – продолжил Туэйт. – Я не смог разговорить никого из местных, но мне удалось подслушать, и не единожды, разговор двух человек. В основном слова их не имели для меня пользы, но пару подслушанных мной обрывочных сведений я смог сложить воедино. Есть там поперечная стена, разделяющая парк. В меньшей его части, куда ведут парковые ворота, находятся дома сторожей и слуг, смотрителей и управляющего, а еще усадебного врача – о да, есть и усадебный врач. У него двое помощников, молодые люди, часто меняющиеся. Как и большинство в свите, врач женат. У них там что-то вроде деревни, внутри внешней стены и снаружи внутренней поперечной. Кое-кто из них живет там уже тридцать пять лет. Когда они становятся слишком старыми, их отсылают куда-то прочь, далеко, ибо я не смог найти ни одного пенсионера. Лакеи, или слуги, или кто бы они ни были – а их там много, чтобы сменять друг друга, – все холосты, кроме двух-трех самых доверенных. Всех остальных привозят из Англии и, как правило, через четыре или пять лет службы отправляют обратно. Мужчины, которых я подслушал, как раз были из таких: старый служака – сам сказал, что у него вскоре закончится срок службы и он отправится домой, – и парень, которого он обучал на свое место. У всех этих примечательных личностей полно свободного времени для отдыха на свежем воздухе. Они сидели за пивом два-три часа кряду, болтали, Эпплшоу давал разъяснения Китуорту, Китуорт задавал вопросы. От них я узнал о поперечной стене.